Вечер: у поросенка температура, пасть раскрыта, язык наружу. Дышит часто (рыльце распухло). Отказывается от шоколадного супа, принимает только воду. Пытался перевязать, не получилось. Ложусь спать на голом столе.
1-е дек.
Ясно, холодно. Дыхание по-прежнему частое. Жар, нужна в первую очередь жидкость. Снова поискал телефон, стоял в баре, шнур вытащен (из-за крыс?). Нашел розетку, но нет каталога. Не помнил номер Б.-А., набрал наугад. Ответил ребенок, но не Б.-А. Начал рассказывать, попросил позвать маму или папу. Трубку положили. Посидел, подумал, не позвонить ли еще раз. Набрал ноль. Не захотели разговаривать, посоветовали обратиться в справочную.
Здесь оставаться бесполезно. В сарае — старый велосипед. Выписал чек на 75 кр. Нашел ящик, привязал его, выложил старыми подушками (10 кр.). Насоса нет. Поросенок послушно лежит в ящике. Виляет, ход неровный. Правая рука плохо слушается. Все-таки попытаюсь.
Довольно скоро добрался до молокозавода, заперто, мертво. В жилом доме никого. Свернул на тропинку, подъехал к зеленому деревянному дому. Постучался. Вышла старая дама, высокая, худая. Спросила, не из муниципальных ли я. Ответил отрицательно, впустила в дом. Угостила кофе. Нашла баночку с таблетками сульфадиметоксина, остались после «воспаления мочевого пузыря». Раскрошила и смешала с яичной болтушкой. У поросенка челюсти совсем окостенели, ему надо бы укол. Хотел расплатиться чеком, но старуха «не доверяет бумажным деньгам». Предложил ей свои часы. Рассердилась, «на Готланде мы с гостей денег не берем».
Не решилась, разумеется, приютить поросенка «после всего, что было». Показала дорогу к морю. Там вроде бы должен быть лодочный навес с кроватью. Дала мешковины застелить кровать. Насоса нет.
2-е дек.
Стою на церковной кафедре. Освещение дрянное, взял при входе три открытки, на них лучше писать, чем на гофрированной бумаге или на пакетах (3 кр. в кружку). За спиной портрет Лютера. Никогда не видел ничего подобного, немножко странно для в высшей степени религиозного Готланда. Пасторская усадьба пуста. (Проверил церковную крепостную башню: дверь открыта, пол и стены недавно вымыты. Лишь тонкий слой пыли и птичий помет). Церковь стоит на скальном фундаменте, слыхал, что могилы мелкие, легко обваливаются.
Купель достаточная, поросенок уже не такой горячий (дыхание с присвистом, сейчас нормальное). Есть опасность, что он может вывалиться, если оправится. На полу слишком холодно. Противотуманная сирена в Хубюргене орет не переставая. Электрическое отопление включено, но мощность мала. Зажег пару свечей и поставил у подножья купели. В ризнице ничего съестного.
3-е дек.
Сегодня ночью гроза, а потом снег. Поросенок возбужден. Взял на колени, чтобы успокоить. Съел кусочек хрустящего хлебца, размоченного в воде, опухоль меньше. К сожалению, наделал на подушки, взял в ризнице хлопчатобумажную ризу и постелил в купели (чек на 75 кр. — достаточно?). Пытался сыграть на органе «звездочка мерцает». Трудно поддерживать давление.
Вторая половина дня:
Все-таки поднялся на башню. Голубиные помет и перья. Свод сверху точно негритянские глиняные хижины. Вид ненадежный. Увидел церковную башню Хамры, значит, где-то там Эя — вполне оправдывает свое прозвище: «Серый гусь». Вамлингбу не просматривается. Погода: облачно с прояснениями, низкие тучи на востоке, ветер — юго-юго-восточный, слабый. Влажно.
4-е дек.
Пасмурно, холодный ветер, местами дожди. Снег практически сошел. Противотуманные сирены работают.
5-е дек.
Поросенок здоров. Опухоль спала. (Надо бы проследить, чтобы не чесал копытцами рану, но как?). Спустил на пол, настроение игривое, слушается. Тыкался пятачком в столбики алтарного ограждения, наверное, думал, кормушка? Прищемил рыльце. Бархатный настил хорошего качества, никаких следов копыт. Поскользнулся на каменном полу и скатился вниз по лестнице, ведущей на хоры. Не дал себя поймать. В конце концов сумел загнать его под скамью, закрыл дверцу.
Время утреннего метеонаблюдения. Вверх по узкой, крутой лестнице в башню. Самый пока темный день. Тучи на высоте башни. Обзор весьма ограниченный, не мог разглядеть стыки на крепостной башне. Безветренно. Если высунуть руку наружу, на ладони остаются капельки влаги. Маяк Хубюргена не просматривается.
