Натаниэль поднял чек, внимательно его осмотрел. Номер чека.
Номер отделения банка.
Он закрыл глаза. Вчера, когда он осматривал бумажник убитого, там, кроме кредитных карточек, находилась чековая книжка. Номер последнего корешка… Номер…
Розовски даже застонал от досады. Почему он не обратил внимания на это? Можно было бы установить, когда именно выписан чек. Впрочем, еще непонятно, что это могло бы дать.
И вообще – непонятно, чем, собственно говоря, он вообще должен заниматься.
Он снял телефонную трубку, набрал номер агентства. Офра отозвалась не сразу, Натаниэль подумал даже, что в отсутствие начальника секретарь решила прогуляться по собственным делам.
Но нет, трубку сняли.
– Ты где бегаешь? – сразу же сердито спросил он.
– Скажи лучше, где ты прячешься? – ехидно осведомился совсем другой голос в трубке. Настроение Натаниэля, и без того приближавшееся к отметке абсолютного нуля, упало еще на несколько градусов (если такое, разумеется, возможно). Вряд ли инспектор Ронен Алон зашел в агентство выпить чашечку кофе и перекинуться парой слов с бывшим сослуживцем.
– Не прячусь я ни от кого, – буркнул Натаниэль. – Просто неважно себя чувствую. Решил отдохнуть. Привет, Ронен.
– Привет, привет, – нетерпеливо сказал инспектор. – Отдохнуть – это хорошо. Похоже, ты здорово перетрудился. Особенно за последние дни. В общем, я жду тебя здесь. Советую приехать как можно скорее.
– А в чем дело?
– Есть несколько вопросов, на которые мне очень хотелось бы услышать ответы.
– А по телефону нельзя? – без всякой надежды спросил Розовски.
– Никак нельзя, – твердо ответил инспектор Алон. – Давай, Натан, не тяни время.
– Ладно, сейчас приеду, – покорно сказал Розовски. – А Офру ты куда дел?
– Офру? Никуда, она здесь.
– Дай ей трубку, пожалуйста, – попросил Натаниэль. Инспектор невразумительно проворчал что-то, но просьбу выполнил. – Офра, деточка, – сказал Розовски, – если Маркин позвонит, скажи, что он мне сегодня не нужен, пусть занимается делом Гринберга.
– Хорошо, – послушно ответила Офра. – Только он уже звонил. Я ведь не знала.
Розовски застонал.
– Так он что – сейчас приедет?
– А он уже приехал, – сообщила Офра растерянно. – Мы все здесь. Ждем тебя.
Натаниэль положил трубку.
– Через Америку добирался? – таким вопросом встретил инспектор Алон Натаниэля, едва тот появился на пороге.
– В отличие от тебя, у меня машины нет, – огрызнулся Розовски. – Ни служебной, ни личной.
– Ты что, до сих пор не купил? – удивился инспектор. Натаниэлю надоело отвечать на эти вопросы по десять раз на день. Он проворчал: – Однажды мне пришло в голову, что человек, сидящий за рулем собственного автомобиля, похож на сидящего на унитазе.
– Почему? – растерянно спросил инспектор.
– Потому. Ты в детский сад ходил?
– Ходил.
– Ну вот, – сказал Розовски. – Не знаю, как у вас, а в нашем детском саду перед тихим часом всех усаживали на горшки. А чтоб скучно не было, совали в руки игрушечные такие автомобильные рули. Вот мы сидели на горшках и рулили. С тех пор не могу спокойно смотреть на человека за рулем. Понятно?
Маркин захохотал. Розовски мельком глянул на него, коротко кивнул и снова повернулся к инспектору. Ронен сидел в кресле для посетителей. И это немного успокоило Натаниэля. Он почему-то был уверен: если бы Алон пришел его арестовывать, то непременно сел бы за его стол. А его самого, Натаниэля, заставил бы стоять. Глупая уверенность. Он заметил в руке Ронена сложенную газету и понял, что все только начинается.
Натаниэль прошел к своему столу, сел.
– Что случилось, Ронен? К чему такая спешка? – спросил он, стараясь говорить спокойно.
– Не знаешь? – спросил инспектор.
– Нет, но надеюсь, ты меня просветишь.
– Правильно надеешься, – сказал Ронен. – Ты уже читал сегодняшние газеты?
– Нет, не успел, – соврал Розовски. – Ты пришел обсудить со мной политические новости? Или результат матча «Ха-Поэль» – «Маккаби»? Честно признаюсь: я баскетбол не очень люблю.
Инспектор неторопливо развернул газету.
– Отдел происшествий, – сказал он. – Полюбопытствуй, – он протянул газету Натаниэлю. «Так и есть,» – подумал тот, видя, что «Едиот Ахронот» развернута как раз на странице с сообщением, уже прочитанным утром.
