Охота на дракона - страница 82
Только теперь Санька хватилась, что когда-то умудрилась выпустить Шайтанов хвост.
Друга рядом не было!
Кисельный туман напрочь рассеялся над странной этой болотной кулижкою73. Он как бы раздвинулся на стороны и плотной стеною окантовал мирок с чужой для Саньки жизнью. И эту жизнь озаряли совсем с близкой черноты неба сразу три луны! Они не были ни спокойными, ни деловитыми, как земная, старенькая луна. Вроде только что созданные, они горели каким-то пушистым огнем и даже чуть-чуть потрескивали от жары, подрагивали от нетерпения гореть. Только свет их не был силен: от заросливых стеблей разбегались на стороны густущие тени. Высвеченные из темноты цветы да листья поблескивали трепетными росинками. Все кругом сияло умытостью да убранством таким, ровно с минуты на минуту ждали сюда сановитого гостя. Но заявилась — вот те на! — грязнущая, изодранная деревенская отчаюга…
Но, даже при упорстве своем да решимости, незваная гостья, так вот просто взять и выставиться из зарослей на светлую прогалину, которая приметилась ей за кустами, не посмела. Она тихонько при-темнилась к прогалине поближе, остопилась в укрытии и тайком взялась разглядывать круговой ее простор. Вершка на три от земли перед Санькою оказалось приподнятым лобное какое-то место. Разглядывать тут особенно-то было нечего. Просто среди зелени высилась устроенная кем-то круглая, да ровная, как барабан, площадка, величиною с деревенское гумно74. Основная ее необычность заключалась в том, что была она всплошную выбелена чистейшей известкою. Но, когда Санька пригляделась попристальней, оказалось, что никакая тут не известка, а, похоже, словно разлитое по всему подхвату молоко накрепко приморожено к основе поблескивающим настилом. Кругом стоит теплынь банная, а от настила того и в самом деле отдает приятным холодком.
Хорошо, конечно.
Й вдруг! На этот холодок, на то место лобное да выходит Шайтан. Ни грязи на нем уже никакой нету, ни тины болотной. Шерсть старательно оглажена… Кем? Когда успел обиходить себя пес?!
Снаружи-то Шайтан выхолен, хоть бантик привязывай, а нутром, видно, совсем похирел: темная туча вышла на прогалину, а не Шайтан. Башка лохматая опущена, хвост волочится, лапа об лапу запинается. Идет и с подвывом чуток потявкивает. Вроде спит космарь на ходу и видит страшный сон…
И вот тебе сон его да вознамерился образоваться над белым настилом… да въяви! И не только перед Шайтаном вздумалось ему представиться, а и Санька из-за куста увидела, как вышла-появилась с другой стороны площадки да поднялась на нее недавно утопшая в зыбунах Андрона Кумань! Но какая она стала! Санька и не думала никогда, что барское платье да показная осанка до такой чужой красоты могут изменить человека!
Среди лобного места стояла царица!
Так подумалось Саньке, хотя отроду не видела она помазанниц божьих даже на картинке.
Короны, как положено царицам, на голове ее, правда, никакой не было, зато разголехонькая ее шея была занавешена таким богатым ожерельем, каких и придумать-то сразу не знаешь как…
Поначалу измертво-снеговая Андрона, эта Явлена, в короткую минуту приняла живую, человеческую окраску и медленно подняла опущенные веки…
Вот тогда-то Санькина душа и поменяла начальный свой восторг на болезненный озноб. А сама хозяйка этой души чуть было не завалилась со страху в заросли, поскольку глаза Явленины не имели ни белков, ни зрачков — они были всплошную залиты такою яркой краснотой, ровно бы под черепом осанистой “царицы” пылал жаркий костер. Однако пламени костра не давали вырваться наружу прозрачные меж ее век заставки.
Сатана!
Догадка Санькина подтвердилась еще и Явлениным голосом.
Он, хотя и пошибал на человеческий, но было в нем столь много понапехано высокомерия да самомнения, что, казалось, должен вот-вот лопнуть и разразиться над землею громовым раскатом…
