Жизнь в этом мире изменила мой разум. Я стал сильным, настойчивым, не отступающим перед трудностями, упрямым в достижении цели, в отличие от того человека-неудачника моего мира, который плыл по течению, плакался, пасовал перед трудностями. Это всё осознавал и был рад такому изменению. Поэтому колебался не долго. Отойдя, придерживаясь направления на холм, метров 60, ориентируясь на воткнутый меч, достал из сумки одну гранату. У меня с собой было четыре гранаты. Одна была зажигательной, две имели ребристые "рубашки", а одна имела гладкий корпус, "рубашку". Последнюю, из описанных гранат, я и взял в руку. При взрыве эта граната в основном давала звук и ударную волну, была скорее психологическим, чем наступательным или оборонительным оружием. Её и решил пустить в ход. О собственной безопасности помнил! Далее действовал автоматически. Второй рукой вытащил пластину, освободив ударник, размахнулся и запустил её левее воткнутого меча. Сам упал на землю. Да забыл сказать. Был я в полных доспехах и на моей голове был надет шлем. В таком облачении я сознательно, сам падал впервые. До этого момента такая глупость не приходила мне в голову. Почему глупость? А Вы попробуйте просто броситься на землю в таком облачении из твёрдой кожи и металла. Ну, поняли? Вам хорошо? Повторить, добавив шлем на голову не желаете? Я лично после первого падения повторять такое не желал. Даже на звук взрыва гранаты и прокатившуюся взрывную волну не отреагировал, боль ушибленных мест тела моего носителя парализовала его мозг и отключила моё сознание на какое-то мгновение. Когда пришёл в себя понял, что такое благодать забвения, какое это благо. Тело носителя было одной сплошной болью. А отдельные места даже не чувствовал, так что болеть они будут позднее. Перечислять их не буду. Легче перечислить, что не ушиб. Такое осознание ожидающей меня радости, совсем не порадовало. Но делать было нечего. Лежал и стонал от имеющейся боли, ожидая прихода её продолжения.
Вы подумали, что мои верные, самоотверженные воины бросились ко мне? Принялись поднимать своего бога, утешать и дуть на его ушибы? Не угадали! Причина их такого подлого поведения была простой. Думаете почему мои гранаты не получили распространения? Из-за моей гуманности? Увы, нет! Гуманностью здесь и не пахло, ибо причина была очень прозаичной. Я пробовал внедрить гранаты в их тактику боя, но то, что получалось, заставило меня от этой мысли отказаться. Судите сами. Воины или бросали гранату, не вынув предохранительную пластинку, или вынув её, трясли гранату в руках, ожидая щелчка удара бойка по капсуле взрывателя. Делать это прекратили только тогда, когда несколько человек получили травмы. Гранаты давал им набитые песком, но с взрывателем. С тех пор, единственное, что делали всегда чётко это убегали прочь от места броска гранаты и не к месту броска, не к месту падения и взрыва гранаты никогда не приближались. А вдруг рванёт ещё? Было и так, что один бросил гранату и все дружно бросились прочь, а второй воин бросить свою гранату не успел. Если так случалось, то убегал за всеми и воин с гранатой в руке. Когда такое видели остальные, начиналась игра в догонялки. Все с криками бегали от него, а он с криком бегал за ними. Поэтому гранаты оставил для себя, как последний аргумент в бою.
С тех проб у моих воинов, включая старших офицеров, осталось только такое понятие, как строжайшее соблюдение техники безопасности. Если граната взорвалась близко? Беги прочь! Если далеко? Никогда к этому месту не приближайся. Капитан Агор выпутается сам, он всё равно бессмертный. Поэтому никто, из моих воинов услышав взрыв гранаты, даже не шевельнулся. Сделали вид, что ничего не слышали.
Дело ещё было и в том, что мои гранаты после броска жили своей жизнью. Одни взрывались почти мгновенно, другие были коварны и спокойно лежали некоторое время. Брошенная мной в этот раз граната принадлежала к этим, другим. Я успел ощутить все ушибленные места, пожалеть себя, пока она рванула. Взрывная волна подбросила меня, при обратном падении получил по старым ушибам, не обошлось и без новых отметин доспехов на моём несчастном теле. Лежал и громко матерился. Правда, предавался этому занятию недолго. То, что произошло дальше, заставило меня забыть об ушибленных частях моего бедного тела, ибо в ступор впал, мой разум…
