– Но их капитан не сможет оставаться с ними.
Гудон вопросительно посмотрел на него.
– У меня есть для тебя поручение. – Он повернулся к Эйджеру. – Обучай дальше, старый горбун. Мне нужно кое-что обсудить с моим новым капитаном королевских телохранителей.
– Красноруких, ваше величество, – поправил его Эйджер.
– В самом деле. – Линан чуть улыбнулся. – Моих Красноруких.
Эйджер закончил обучать бойцов вскоре после ухода Линана и Гудона; вечером ему предстояло тренировать другую группу воинов и было необходимо отдохнуть. Группа из четырех четтов дожидалась его возле шатра. Он узнал вышитый у них на пончо символ клана Океана. Трое мужчин среднего возраста и одна молодая женщина. Все при оружии. «Чудесно. И где же этот Гудон, когда он мне нужен?» Он огляделся по сторонам в поисках хоть какой-то поддержки, но в пределах видимости никого больше не наблюдалось. Эйджер бросил взгляд на свой деревянный меч; его собственная сабля лежала у него в шатре. С покалеченной спиной ему от них никак не убежать. Он сделал глубокий вдох и зашагал прямо к ним.
– Я устал, – грубовато бросил он. – Посторонитесь, пожалуйста.
Вперед выступила молодая женщина; по щеке у нее тянулся длинный шрам.
– Это не займет много времени, Эйджер Горбун.
Эйджер кивнул.
– В таком случае, кто первый? Или все скопом? – Он поудобнее перехватил деревянный меч. Его тяжесть несколько успокоила Эйджера. Если он шарахнет им по одной-другой голове, то, может, и переживет это столкновение.
Женщина странно посмотрела на него.
– Не понимаю…
– Вы ведь собираетесь убить меня. Так давайте не будем болтать попусту.
– Убить тебя? За что?
– За убийство вашего вождя, его жены и его сына. Смею думать, это весьма веские причины в клановой политике.
Выражение лица женщины изменилось, когда до нее дошел смысл его слов. И она внезапно рассмеялась – теплым и веселым смехом. Она была миловидной, и шрам скорее придавал ее красоте некую таинственность, а не отвлекал от нее. Эйджеру не хотелось ее убивать.
– Мы пришли присягнуть тебе на верность.
– На верность вам следует присягать Коригане.
– Ты не понимаешь. Она наша королева. А ты наш вождь.
Эйджер сморгнул.
– Я же не четт.
– Ты победил в бою нашего вождя. Его жена и сын погибли вместе с ним. Из его ближайших родственников не осталось никого. Своего брата Катан убил, когда ему было всего четырнадцать, чтобы у него наверняка не осталось в клане соперников. Теперь ты наш вождь.
– Понимаю, – проговорил он, на самом деле совершенно ничего не понимая. Четты бесстрастно взирали на него. – Существует какая-то церемония? – спросил он, и в голове его промелькнула непрошенная мысль о нанесении ритуальных шрамов или обрезании.
Женщина покачала головой.
– Ты стал нашим вождем в тот самый миг, когда убил Катана. Никто не бросил тебе вызов, оспаривая твое право.
– А что, если я не хочу быть вождем?
– Тут ты ничего не можешь поделать, – ровным тоном ответила четтка.
– Понимаю, – повторил он.
Они молча стояли перед его шатром. Эйджер перенес вес на другую ногу.
– Сейчас мне надо отдохнуть, – сказал он.
– Конечно, – согласилась четтка, и группа зашагала прочь. Эйджер внезапно сообразил, что понятия не имеет, чего от него ожидают в его новом положении.
– Погодите, – окликнул он. Четты остановились и оглянулись.
– Как тебя зовут? – спросил он у женщины.
– Мофэст, – ответила она.
– Сегодня ночью я приду повидать вас, – сказал он всем сразу.
Мофэст кивнула, и группа ушла.
Эйджер какое-то время в замешательстве постоял у шатра, затем покачал головой и вошел внутрь.
Голова Дженрозы покоилась на груди Камаля. Она слышала, как бьется его сердце, и эта близость была в каком-то смысле более интимной, чем занятие любовью. Правой рукой он закручивал ее волосы в кольца и раскручивал их, а левой водил по ее руке. Ей казалось странным, что они могли делить этот миг покоя и уединения в сердце Верхнего Суака, в шатре, окруженном тысячами других шатров.
– Думаю, сегодня обучение шло хорошо, – промолвил через некоторое время Камаль. – Никогда не видел людей, настолько привыкших к седлу, но мне думалось, что с дисциплиной будут трудности. Я ошибся.
