– Чего ты хотел?
– Уведомить вас, что прибыл король Марин.
– А… Хорошо.
– Он хотел узнать, не пожелаете ли вы принять его сразу же.
– Пусть сперва поздоровается с сыном, – покачала головой Арива. – Они несколько месяцев не виделись друг с другом. А у меня и после свадьбы будет много случаев поговорить с королем… с моим свекром. – Она сглотнула.
– Как пожелаете. – Харнан поклонился и двинулся к выходу, но заколебался. У него возникло невольное ощущение, что ее не следует оставлять одну.
– Есть что-то еще? – невыразительно спросила Арива.
– Нет, ваше величество. – Он снова поклонился и направился к двери. Та открылась прежде, чем он добрался до нее, и в опочивальню вошел Олио. Харнан встретил его появление неслышным вздохом облегчения.
– Д-доброе утро, сестра, – весело поздоровался Олио.
– Я правильно поступаю? – сразу же спросила она и у него.
Олио бросил взгляд на Харнана; секретарь поднял брови, но ничего не сказал, а затем вышел.
– В чем?
– Не валяй дурака, – резко сказала она, а затем закрыла глаза. – Извини.
– Ты любишь Сендаруса? – осторожно спросил Олио.
– Всем сердцем.
– Значит, ты волнуешься о королевстве.
– Я его королева, – кивнула Арива.
– Но ты еще и женщина. Никакое королевство не требует, чтобы его правительница сохраняла целомудрие. – И он улыбнулся своему выбору слов, отлично зная, что с целомудрием как раз сложностей не возникало. – Или безбрачие.
– Но замужество не с кем-либо из Двадцати Домов?
– Наша мать тоже вышла не за кого-то из Двад… – Олио со стуком закрыл рот и мысленно обругал себя.
– И произвела на свет Линана.
– Но ты-то в-выходишь не за простолюдина, – возразил Олио. – Ты выходишь замуж за принца.
– И вступая в брак, заключаю союз.
– Невозможно з-заключать союз с покоренной п-провинцией.
– Выходя замуж за Сендаруса, я поднимаю Аман с колен. Ему больше не нужно преклоняться перед Кендрой.
– М-может, это не так уж и плохо.
Арива посмотрела на него с чем-то, похожим на отчаяние.
– Ты это серьезно?
– Да, если Гренда-Лир хочет быть чем-то большим, чем Кендра.
– Хотелось бы верить. Но я все гадаю: а не выдумываю ли я всяческие оправдания моей любви к Сендарусу?
– М-могущество Двадцати Домов д-должно быть снижено. А привнесение новой королевской крови поможет это сделать. – Его слова, похоже, не убедили Ариву. Он подошел к ней и взял ее руки в свои; они оказались удивительно холодными на ощупь. – Хоть я и не думаю, что на Тиире есть кто-то, равный тебе, Сендарус, подозреваю, к этому ближе всех. Ваш союз усилит королевство, уж в этом-то я уверен.
Арива наклонилась и поцеловала брата в щеку.
Тот застенчиво улыбнулся и, отступив на шаг, развел ее руки в стороны, чтобы как следует рассмотреть ее.
– Ты ве-великолепна.
– Я чувствую себя заледеневшей, – тускло ответила она.
Олио озабоченно поглядел на нее, но она отказывалась встретиться с ним взглядом.
– Ничего, согреешься, когда рядом с тобой будет Сендарус, – утешил он, надеясь, что это окажется правдой.
Дворцовый служащий, которому Харнан поручил проводить Марина к сыну, терпеливо ждал аманитского короля у входа в гостевое крыло. Марин, вместе с несколькими помощниками и телохранителями, стоящими рядом, все еще разглядывал город из окна дворца. По выражению лица короля слуга видел, что тот изумлен увиденным. Он был недалек от истины, но происходящее в данный момент в голове короля было потоком более сложных чувств.
«Вы только посмотрите на величину этого местечка! Я знал, что оно огромно, но и понятия не имел, до какой степени». Его собственная столица, Пилла, считалась одним из самых больших городов на континенте, но по масштабу была несопоставима с Кендрой. «И мой сын женится на ее хозяйке».
Он покачал головой и грустно улыбнулся самому себе. Кендра произвела на него такое сильное впечатление, что он запросто мог ошибочно принять ее за все королевство, и впервые понял, отчего граждане Кендры могли стать надменными. «Их гордость не назовешь беспочвенной».
Он услышал, как служащий вежливо кашлянул. Отвернувшись от панорамы города, король проследовал за провожатым в крыло для гостей, где снова остановился. Каменные стены по обе стороны от него высились, словно горные склоны. Потолок казался таким далеким, что мог быть чуть ли не небом. Он заметил, что спутники его охвачены ничуть не меньшим трепетом. «Мы должны казаться этому писаришке неотесанными сельскими мужланами», – подумал Марин.
