Я пересказала ей утреннюю беседу с князем Кошкиным.
Попович хмыкнула:
— Местоположение не уточнила?
— Город плохо знаю, да и не думала, что пригодится.
— Представим на минутку, что… — Она закусила губу, напряженно размышляя. — Стихийное бедствие это, положим, перфектно, этим многое прикрыть можно. Говоришь, собутыльники на помощь князю бросились? Тогда, чисто теоретически, Наталью Наумовну они могли попросту не заметить. Эх, знать бы место да прочесать там все тщательно.
Пожав плечами, я прислушалась к происходящему в гостиной. Натали рыдала.
— За десять лет следов не осталось. — Бормотания Гели были всяко интереснее девичьих всхлипов.
— Предположу, что местность эту фальшивый князь за прошедшие годы исследовал. Тело не там.
— Тогда где?
— Если бы вы с Зориным мне представление не испортили, могла бы ответить.
— Серафима, — перебила меня Геля, — а ведь нав тело уже нашел.
— Что?
— Он обнаружил, где Бобынина его прячет, но это все как-то на времени завязано и на ее возможности тело извлечь. Ты же сама говорила, гнездо столицу покинуть желает, Рождества не дожидаясь. Значит, хозяин нашел способ свое себе вернуть. Только вот что за сейф такой, что только Наталья отпереть может, и отчего…
Взвизгнув, я схватила сыскарку за руку и потащила в кабинет Аркадия. Геля недоуменно оглядела комнату, а я принялась двигать ящиками секретера. Аккуратностью в ведении дел мой покойный кузен не отличался, бумаги были свалены кое-как, я отбрасывала в сторону векселя, поручительства, личные письма. Попович присела в уголке, сложив на коленях руки, и с расспросами не лезла. Когда один из ящиков оказался заперт, подошла и вскрыла замок шпилькой.
Закладные, купчие, контракты… Вот!
Я раскрыла на столе кожаный бювар, в котором оказался плотный конверт с водяными и чародейскими метками.
Евангелина Романовна взяла его двумя пальцами, рассмотрела, понюхала, зачла тисненную штампом надпись:
— Сохранный господ Адлера и Робинзона коммерческий банк.
— Сейф, Геля! — воскликнула я, отобрала конверт и вытряхнула на бювар плоский серебряный ключик. — А про время мы сейчас тоже разберемся.
Вытащив из конверта стопку листов, я пробежала текст глазами.
— Хранение, сохранение… Бобынина Наталья Наумовна, берендийская подданная, проживающая постоянно… Понятно… Оплата, обстоятельства расторжения… Сроком на десять лет!
Пошелестев бумагой, я посмотрела на дату, прикинула в уме.
— Перфектно, Попович! Все один к одному сошлось. Смотри! Договор она сроком на десять лет заключила, в червене, второго числа.
— Сейчас сечень. — Въедливая сыскарка не могла не перечить.
— Правильно, — кивнула я. — Завтра как раз будет полгода как срок истек, ровно полгода. Понимаешь?
— Не понимаю, но как объяснишь, сразу уразумею.
— Это договор на так называемое недлительное хранение, то есть по истечении оговоренного срока ты либо забираешь свое имущество, либо оплачиваешь продление. То есть ты можешь и раньше свое забрать, никто не держит… — Прервавшись на мгновение, я вздохнула. — Прости, просто батюшка в меня столько финансовой премудрости вложил, что иногда она не вовремя наружу лезет. Так вот, если продление ты не оплатил, банк еще шесть месяцев ничего не предпринимает, а после просто вскрывает ячейку, распоряжаясь ее содержимым по своему разумению. Ценные предметы обычно через аукцион продают, а прочее как придется. Наталья договор не продлила, может, забыла, может, не догадывалась, что это необходимо. Дворянской барышне в презренных деньгах разбираться неприлично.
— Аукцион? — Геля позеленела, вообразив, видимо, бойкую торговлю покойниками.
— Побежали, — велела я, схватив ключ и засовывая в конверт документы. — Если в банке присутственное время не кончилось, мы успеем.
— Аукцион?
— Перестань, не будет князь торгов дожидаться, тем более, не часто их проводят и не регулярно. У него человечек в банке прикормлен, тот завтра утром сейф отопрет и содержимое ему, фальшивому Кошкину, передаст.
Я выбежала из кабинета и столкнулась с Иваном Ивановичем, который деловито басил в трубку телефонного аппарата:
— Да, именно Бобынина Наталья Наумовна. Мы прибудем через четверть часа самое позднее. — Чародей схватил меня за руку, остановил, привлек к себе. — Да, да… Уж будьте так любезны. Да… До скорой встречи, господин Адлер.
