Я понимаю, что мои рассуждения – сплошное нагромождение глупостей. Я неохотно вернулся в сей мир, но с тех пор все течет плавно, без принуждения. До войны мое бытие основывалось на осознании значимости каждой человеческой жизни, а все, что происходило, казалось преисполненным смысла, по крайней мере имело видимую причину и следствие. Однако, столкнувшись с самодурством властей, я во всем стал обнаруживать волю случая. Мое возвращение в Японию было чистой случайностью. Совершенно случайно я был репатриирован, и это определило мое нынешнее существование, сплетенное из сплошных случайностей. Если бы мне не повезло и меня не отправили на родину, я бы не имел возможности созерцать вон тот деревянный стул в углу моей комнаты.
Людям, похоже, трудно принять принцип случайности. Наш ум не в состоянии постичь одну простую истину: наша жизнь – непрерывная цепь случайностей. Это и есть идея бесконечности. Каждый человек в своем индивидуальном существовании, определенном случайностью рождения и смерти, может выделить несколько событий, эпизодов, которые, как он полагает, произошли по его желанию. Человек называет это «своей волей», из которой последовательно вырастает то, что он величает «своим характером», «своей личностью» и даже «своей жизнью». Таким образом мы успешно достигаем благодушного самоуспокоения. К сожалению, мыслить по-другому мы не умеем.
Но возможно, эти рассуждения тоже сплошной вздор. Моя жизнь в психиатрической лечебнице протекает в созерцании движения небесных тел: Солнца, Луны, звезд, Земли. Изо дня в день мои обсервации прерываются только на сон. Лечащий врач дал мне задание: я ежедневно должен убираться, наводить порядок у себя в комнате. Такое времяпрепровождение идет мне на пользу. Пока занимаюсь уборкой, я забываю о принципе случайности…
Ирония в том, что большинство местных служителей были санитарами в не существующей более армии Японии. Порой я вижу, как они поднимают руку на пациентов, и нахожу какое-то странное удовольствие в размышлениях об их прежних «подвигах». Так устанавливается некая связь между моим нынешним существованием в больнице и прошлой жизнью на фронте.
Метод (если таковой, конечно, имеется) трансформации случая в необходимость, а именно случай доминирует в моем бытии, лежит в поиске связующего звена между настоящим и прошлым, в котором власть в лице командиров и чиновников самоуправно предопределяла случайности моей жизни.
Вот основная причина появления этих записей.
ВОЗВРАЩАЯСЬ К ОГНЯМ НА РАВНИНЕ
Вообще-то делать эти записи я начал по настоятельной рекомендации врача. Я должен зафиксировать свой опыт на бумаге, что, по его мнению, поспособствует более эффективному использованию при моем лечении метода свободной ассоциации. Я знал, что могу положиться на молчание врача, ведь психиатр обязан хранить тайну пациента, потому и решился описать испытания, через которые прошел и о которых никому никогда не рассказывал. В любом случае, кое-что он все равно из меня уже вытянул во время сеансов вербального общения с применением амобарбитала, коварного «Голубого ангела», развязывающего язык. Что ж, пусть теперь ознакомится с деталями. Правда, я даже не надеюсь, что он сумеет до конца меня понять.
Мой доктор – глупец. Он на пять лет младше меня. Постоянно шмыгает «насекомоядным» носом и с шумом втягивает в себя сопли. Этот лопух даже не подозревает, что я изучил симптомы шизофрении и ретроградной амнезии и стал обитателем сумасшедшего дома по собственному желанию. Его познания в области психиатрии столь же поверхностны, как мои в области теологии.
Впрочем, используя различные экспериментальные методы лечения, такие как искусственный сон и шоковая терапия, он избавил меня от приступов психопатической анорексии и тем самым исключил лишний источник раздражения из моей повседневной жизни. За это я ему очень признателен.
Деньги, которые я получил от продажи дома, похоже, обеспечат мне долгое пребывание в этой обители, позволят похоронить себя в четырех стенах отдельной палаты. Я отказался от услуг сиделки и медсестры. Помощь жены тоже отверг. Своей супруге я предложил развод; как ни странно, она согласилась. Общий интерес к моей болезни поспособствовал возникновению своеобразных сентиментальных отношений между ней и моим врачом.
