– Но почему же это такое несчастье? – удивился Хош. – Ты вполне правильно сделал, ударив собаку.
– Какие грешные слова ты говоришь! – ужаснулся согд. – Ведь корова и собака у нас священны, и их оберегает сам великий бог Ахурамазда. Когда я ударил собаку, поблизости проходил служитель из храма и пожаловался верховному жрецу. Теперь – по закону – я должен собрать своими руками четыреста восемьдесят слуг злого Аримана: сороконожек, ящериц, змей, клещей, скорпионов, сколопендр и других нечистых животных. Всех их я должен принести в храм непременно живыми, сдать жрецу для умерщвления священными щипцами. А затем он совершит моление и очистит меня от грехов.
– А кроме того, сколько ты должен еще заплатить жрецу? – спросил Спитамен.
– Я уже пожертвовал жрецу барана, двух овец и восемь кур, а сколько еще придется платить, знает только жрец… – Со стоном и вздохами согд пошел прочь.
– Что за страна! – удивлялся Хош. – Кажется, собаке здесь живется лучше, чем человеку?
– Ты легко можешь убедиться в этом, – ответил Спитамен. – Попробуй ударить камнем сперва человека, а потом собаку.
Во двор въехал старик на красиво убранном коне, которого под уздцы вели двое слуг. Желтая одежда, обшитая малиновой бахромой, остроконечная войлочная шапка, короткая палка, отделанная золотом, говорили о важном положении старика. Длинная серебристая борода была искусно завита в ряды ровных колечек. Глаза, обведенные черной краской, тревожно вглядывались.
Сотник громко провозгласил, обращаясь к Будакену:
– Да хранит всевидящий Ахурамазда благородного Фейзавла, правую руку правителя нашего города!
Один слуга стал около коня Фейзавла и нагнулся до земли. Старик поставил ногу, оплетенную красными ремнями, на его спину и сошел на землю. Другой слуга поднял над ним широкий зонтик с красными, белыми и синими полосами. Фейзавл приподнял позолоченную палку, сказал тихо несколько слов.
Согды, почтительно склонившиеся при его появлении, услышав приказание, стремительно разбежались в разные стороны. Слуги быстро притащили ковер и пестрые подушки и разложили на террасе между колоннами.
Фейзавл опять поднял руку с выкрашенной красной краской ладонью, и слуга подал ему корзинку. С торжественным видом Фейзавл вынул из нее красную розу на длинном стебле и оранжевый плод граната. Держа их перед собой, как большую драгоценность, Фейзавл медленными шагами направился к Будакену:
– Премудрейшая и прекраснейшая Рокшанек, дочь князя этого города, украшающая светом своих добродетелей землю, посылает тебе по случаю твоего приезда пожелания благоденствия и прибыли в делах и говорит тебе: «Добро пожаловать!» – При этом Фейзавл схватил руки Будакена, вложил в них розу и гранат и отступил назад под защиту ставших около него воинов.
Будакен проворчал Спитамену:
– Ты здесь бывал, не знаешь ли, что я должен с этим делать? Съесть, что ли?
– Нет, отдай своему слуге, и пусть он стоит рядом и держит в руках, как чашу, переполненную водой.
Будакен повел бровями, взглянул на Хоша, и тот стал позади князя, держа на вытянутых руках розу и гранат. Будакен мрачно молчал.
Спитамен обратился к Фейзавлу:
– Скифский князь Будакен благодарит и просит рассказать, почему ему присланы роза и гранат.
– Княжна Рокшанек желает, чтобы князь так же процветал, как прекраснейшая роза, и чтобы прожил счастливо столько же лет, сколько зерен внутри граната.
Будакен громко захохотал:
– Всем расскажу в нашей степи, что я похож на розу и буду жить четыреста лет. – Он добавил: – Я очень хочу увидеть вашу княжну Рокшанек. Я тоже поднесу ей подарок, который будет достоин ее красоты и добродетелей.
Глаза Фейзавла метнули взгляды по сторонам, и он сказал, указывая медленным, величественным жестом на ковер:
– Пойдем сперва туда, на ложе отдыха, и погрузимся в сладостный разговор, возвышающий наш разум и наши души.
Будакен и Фейзавл сели на разных концах ковра.
Сзади Фейзавла стали сотник, слуга с зонтиком и несколько вооруженных юношей.
Фейзавл начал обычными вопросами:
– Здоров ли, князь? Толст ли твой нос?[82] Сильны ли, как всегда, твои мышцы? Свободно ли дышит твоя грудь?
