-Чего тебе? – спросил Ярослав, отрываясь от четвёртого пересчёта запаса стрел, что заняли один из трёх положенных сотне возов. Впрочем, на возах припас довезут только до корабля. И на возы же сложат, когда придут в Торгард…
-Сотник, тебя в терем зовут! – доложил заметно запыхавшийся воин.
-Князь?
-Да нет… - Ждан пожал плечами. – Мне отрок передал, мол, на гульбище18 надо идти!
-Так – князь! – удивился Ярослав. – Он же там любит бывать!
-Не князь! – упорно замотал головой дружинник. – Чего бы тогда столько тайны?
-Тилла, что ли… - тревожно нахмурив лоб и поспешив в означенное место, пробормотал на ходу Ярослав. – Давно я не видал её!
И впрямь, давно… С того дня, когда на днище ушкуя они подчинились воле Лады или, что вернее – Леля, минуло больше двух седмиц. А вернее – четырнадцать полных дней. И он не горел особым желанием, и сама Тилла, хоть и мелькала пару раз где-то неподалеку, не подходила и не заговаривала. Яросвет, трепло толстопузое, клялся, что она побледнела ликом и вообще опала с лица и фигуры. Но шутил обычно находясь на некотором отдалении. Рука у сотника всегда была тяжела, а вот с чувством юмора… тоже какое-то тяжёлое оно у Ярослава!
-Стой! – преградили сотнику дорогу двое рослых, как на подбор огромных гридней из третьей, кажется, сотни. – Слово скажи!
-Я те дам, слово! – рыкнул Ярослав. – Так дам, даже «мама» сказать не сможешь! Пошёл прочь!
Ярослава знали. И знали, когда с ним можно пойти на принцип, а когда лучше отступить. Сейчас как раз такой случай был – когда требовалось отступить. Гридни и отступили. И Ярослав уже через пять минут вышел на гульбище…
Здесь было пусто. Никого на все десять шагов длинны и три – ширины. Ни единой души.
-Эй! – на всякий случай окликнул сотник. – Есть тут кто?!
Тишина в ответ…
Ярослав нахмурился. Ждан не мог пошутить, воин был может и взбалмошный, но в общем – надёжный и преданный. Тогда – кто?
-Сотник Ярослав! – раздался удивлённый голос за спиной. – Ты что здесь делаешь?
Не голос – голосок, серебристый перелив птички-соловушки. Руки Ярослава, до того упёртые в раздражении в бока, медленно обрушились вниз. Колени задрожали а с лицом происходило что-то, недостойное воина. Кажется, он одновременно пытался улыбнуться и не напугать своим зверским оскалом самую нежную и ласковую девушку на свете…
-Княжна Умила! – робко рокотнул он, сейчас особенно ясно осознавая, насколько его грубый голос не совестим с её – нежным. – Ты здесь?
-Где ж мне ещё быть, как не тереме моего брата? – удивилась та, пристально разглядывая сотника своими огромными зелёными глазами а пальцами незатейливо перебирая длинную, ниже пояса опускавшуюся в покое рыжую косу. – Я пока ещё замуж не пошла, перед Ладой не вставала! Любого за руку не брала!
-Это ты меня звала? – хрипло спросил Ярослав.
-Я? – удивилась поначалу Умила. – С чего бы это?.. Да, я! Вы ведь сегодня уходите?
-Да!
-На войну… Страшная будет война?
-Да! – тихо повторил Ярослав.
-И многие погибнут…
-Род на то нас и создал, княжна! – возразил Ярослав. – Нам надо жить и умирать со славой. А какая слава, если б мы отказали обижаемым в защите? Позор для нас!
-А ты… ты тоже можешь погибнуть? – совсем тихо, потупив свои прекрасные глаза и заалев ликом, спросила Умила.
-Я – воин! – всё ещё не понимая, куда клонит княжна, возразил Ярослав. – Конечно, и я могу!
Наклонись… И закрой глаза! – велела вдруг княжна.
Ярослав, почему-то вспыхнув лицом тоже, послушно закрыл глаза и наклонился. Замер в ожидании невесть чего и кровь взбурлила а в голову лезли мысли совсем не священные… Потому и испытал некоторое разочарование, когда на шею ему лёг твёрдый кожаный ремешок, потом губы обожгло то ли ветерком, то ли лёгким поцелуем её, пахнущих малиной губ… Потом раздался лёгкий цокот каблучков и когда сотник раскрыл глаза, Умилы рядом уже не было. А может, то был сон? Нет, на шее ощущалась новая тяжесть и Ярослав поспешно сунул руку за отворот рубахи – оберег. Священное Коло Сварога – круг с четырьмя изогнутыми лучами, могучий оберег и славный дар любви. Любви?..
Ярослав заполошно огляделся. Нет, никого нет и вряд ли кто сейчас смотрит наверх, чтобы бояться, что всё раскроется. Да и чем накажет князь? Пошлёт в самое пекло? Так он, Ярослав, смерти и впрямь не боится!.. Тут только заметил ещё один свёрток. Тот лежал, скромненько прислонённый к опоре и вроде бы невзначай там оставленный. Вот только содержимое стоило почти столько же, сколько его меч – рубаха из обояри
