— Разумеется, капитан.
Манн отключился, и Анри тоскливо посмотрел на таймер в правой нижней части консоли. До конца вахты оставалось еще полтора часа ничегонеделания. Потом его сменит Фаррел, правда выспаться все равно не удастся. До контакта с танкером оставались совсем недолго, а процедура заправки все равно потребует его присутствия на посту. Значит на следующую вахту он заступит еще более сонным чем сейчас. Скорей бы уж Земля!
Насчет часов он погорячился, минут через десять после звонка капитана мигнула иконка связиста.
— Сэр, установлена связь с кораблем–заправщиком, он в сорока минутах от нас.
— Спасибо Акира. Передай танкеру, что бы уравнивал скорости, я не хочу тратить НЗ рабочего тела.
— Понял, — Сагатимори замолчал, ожидая дальнейших инструкций, но Анри уже нажимал иконку связи с капитаном.
После того, как их выселили из башен жилого модуля, капитан Манн назначил своей резиденцией медицинский отсек. Хозяин отсека, доктор Хибберт поначалу ворчал, но потом смирился, ведь не выгонишь же капитана ютиться вместе со всеми в осевом коридоре. Поэтому вызов пошел на коммуникатор.
— Слушаю? — похоже за прошедшие десять минут Манн снова успел заснуть.
— Мы связались с танкером, сэр.
— Наконец то! — оживился Манн, — Далеко?
— "Эклипс" в сорока минутах полета.
— Не припомню такого танкера в реестре Флота. — удивился Манн, — Хотя черт с ним, главное хоть что то к нам отправили. Так, Беллар, будь в БИЦ через десять минут.
Он отключился, и Беллар, не тратя времени вызвал главного инженера. Фаррел ответил незамедлительно, всю неделю обратного пути он руководил восстановительными работами и почти не спал. И каждый раз, когда Анри его видел, главный инженер выглядел все хуже и хуже. Темные круги вокруг глаз, заострившийся как у мертвеца нос, впавшие щеки. Тридцатилетний мужчина теперь смотрелся лет на двадцать старше.
— Что случилось? — без особого интереса спросил Фаррел.
— Топай в РКЦ, Кирк, танкер на подходе.
— Понял. — односложно ответил Фаррел, и не дождавшись новых указаний, отключился.
С хрустом потянувшись, Анри заблокировал консоль, и отстегнул привязные ремни. Когда старик вызывает, то лучше не медлить. Предугадать реакцию капитана заранее у Анри не получалось. Капитан мог проигнорировать легкое нарушение, но порой мог и покарать. Причем никакой взаимосвязи с его текущим настроением, или ситуаций, отследить не удавалось. Взыскания капитан Манн раздавал, руководствуясь какой то своей, внутренней логикой. А играть в рулетку Анри не любил.
Проигнорировав вопросительный взгляд второго пилота, он подплыл к люку, и уже открывая его, ощутил запоздалое удивление. Зачем капитан позвал его в боевой информационный центр? Ведь он вполне мог наблюдать за заправкой со своего места. Манн собрался преподать ему очередной урок? Практическое занятие, смешное после всего пережитого, после атаки на вражеский конвой, после гибели друзей. Неужели Манн все еще надеется, что вскоре Анри получит под командование собственный корабль? Сам Беллар в подобном исходе сомневался. Не в собственных качествах, он сомневался в возможности выжить. Даже если им удастся отстоять Землю, кадровый состав флота в будущем сражении выбьют подчистую.
Не сказать, что бы Анри был фаталистом, но та засада возле Юпитера хоть и доказала, что аспайров можно бить, показала так же и цену, которую приходилось платить за каждый уничтоженный вражеский корабль. Они сумели поразить танкер, и немного повредить один из носителей, но из трех фрегатов и двадцати четырех такшипов от Юпитера сумел уйти один только "Церам". Такшипов уцелело три, но их пришлось бросить, предварительно сняв облученные экипажи.
Анри содрогнулся, вспомнив, какими они поднялись на борт. Командир дивизии вошел последний и когда он снял громоздкий защитный скафандр, то бросилось в глаза, какое красное, свекольное лицо было у него лицо. Ярко выраженная склеродермия, первый признак сильного радиационного поражения. Мельчайшие кровоизлияния из капилляров, судя по оттенку он получил не менее тысячи бэр! Тяжелая, почти смертельная стадия лучевой болезни. Едва взглянув на комдива, доктор Хибберт тут же распорядился уложить двенадцать выживших в гибернацию. Вылечить их могли только на Земле.
