Господину послу лично!
Прошлым вечером я принял русского поверенного в делах, который ранее звонил мне в канцелярию по другому вопросу. Я намеревался продолжить беседы, с содержанием которых Вы уже знакомы и которые ранее велись между Астаховым и членами Министерства иностранных дел с моего разрешения. Я упомянул переговоры о торговом соглашении, которые в настоящее время продвигаются вперед удовлетворительно, и назвал такое торговое соглашение важным шагом на пути к нормализации германо-русских отношений, если она желательна. Хорошо известно, что тон нашей прессы в отношении России вот уже полгода совершенно другой. Мне кажется, что пока что русская сторона хочет построить наши отношения по возможности на двух условиях:
а) невмешательство во внутренние дела другой страны (господин Астахов уверен, что он может пообещать мне это тотчас);
б) прекращение политики, направленной против жизненных интересов друг друга. На это Астахов не смог дать какого-либо четкого ответа, но он считает, что его правительство намерено следовать в отношениях с Германией политике взаимопонимания.
Я продолжил, что наша политика прямолинейна и долгосрочна; мы не торопимся. Мы благожелательно расположены к Москве. Поэтому вопрос в том, какое направление захотят выбрать [советские] лидеры. Если Москва займет отрицательную позицию, мы будем знать, что происходит и как нам действовать. Если случится обратное, то от Балтийского до Черного моря не будет проблем, которые мы совместно не сможем разрешить между собой. Я сказал, что на Балтике нам двоим хватит места и что русские интересы там ни в коем случае не придут в столкновение с нашими. Что касается Польши, то за развивающимися событиями мы следим внимательно и хладнокровно. В случае провокации со стороны Польши мы урегулируем вопрос с Польшей в течение недели. На случай этого я сделал тонкий намек на возможность заключения с Россией соглашения о судьбе Польши. Я описал германо-японские отношения как хорошие и дружественные. Эти отношения прочные. Однако что касается русско-японских отношений у меня есть свои собственные соображения (под которыми я понимаю долгосрочный modus vivendi[29] между двумя странами).
Я провел всю беседу бесстрастным тоном, а в заключение снова дал понять поверенному в делах, что в международной политике мы не следуем тактике демократических держав. Мы привыкли строить на солидном фундаменте, не должны платить дань неустойчивому общественному мнению и не хотим никаких сенсаций. Если беседы, подобные нашей, не будут вестись с той степенью секретности, которой они заслуживают, они будут прекращены. Мы не стремимся привлечь к ним внимание. Выбор, как уже говорилось, у Москвы есть. Если в Москве заинтересованы в наших идеях, почему бы тогда господину Молотову не подхватить сразу же эту нить в беседах с Шуленбургом (об этом в телеграмме № 164 2). Завершение беседы.
Приписка для графа Шуленбурга:
Я вел беседу, не показывая, что мы торопимся. Поверенный в делах, который, казалось, был заинтересован, несколько раз пытался повернуть беседу в сторону более конкретных вопросов, вследствие чего я дал ему понять, что я буду готов к уточнениям сразу же после того, как советское правительство официально уведомит нас о том, что оно в принципе желает новых отношений. Если Астахов будет инструктирован в этом духе, мы, со своей стороны, будем заинтересованы в скорейшем ясном урегулировании. Это исключительно для Вашего личного сведения.
Риббентроп
13. МИД ГЕРМАНИИ — ПОСЛУ ШУЛЕНБУРГУ Телеграмма
Отправлена из Берлина 14 августа 1939-13 час. 52 мин. Получена в Москве 14 августа 1939-17 час. 00 мин.
Москва
№ 171 от 14 августа
К сведению господина посла. Информация
Астахов вызвал меня в субботу, чтобы передать мне следующее:
Он получил от Молотова инструкции заявить здесь, что Советы заинтересованы в обсуждении отдельных групп вопросов из числа тех, которые уже были подняты. Среди прочего и кроме находящихся на рассмотрении проблем экономических переговоров Астахов причислил к этим вопросам вопросы о прессе, культурном сотрудничестве, польский вопрос, проблемы прежних германо-советских политических соглашений. Подобное обсуждение, однако, может происходить только постепенно или, как мы это выразили, поэтапно. Советское правительство предложило местом этих обсуждений Москву, поскольку для советского правительства было бы намного легче продолжать там переговоры. В своей беседе Астахов оставил открытым вопрос о том, кому мы предлагаем поручить ведение переговоров, послу или другому лицу, которое должно быть прислано.
