Насколько нам известно, советское правительство также желает внести ясность в германо-советские отношения. Поскольку, однако, судя по предшествующему опыту, такое выяснение отношений может протекать лишь постепенно и через обычные дипломатические каналы, имперский министр иностранных дел фон Риббентроп готов прибыть в Москву с краткосрочным визитом, чтобы от имени фюрера изложить взгляды фюрера господину Сталину. Только такое непосредственное обсуждение может, по мнению господина фон Риббентропа, привести к изменениям; и, таким образом, закладка фундамента для некоторого улучшения германо-русских отношений уже не будет казаться невозможной.
Приложение: Я прошу Вас не вручать этих инструкций господину Молотову в письменном виде, а зачитать их ему. Я считаю важным, чтобы они дошли до господина Сталина в как можно более точном виде, и я уполномачиваю Вас в то же самое время просить от моего имени господина Молотова об аудиенции у господина Сталина, чтобы Вы могли передать это важное сообщение еще и непосредственно ему. В дополнение к беседе с Молотовым условием моего визита являются широкие переговоры со Сталиным.
Риббентроп
15. ПОСОЛ ШУЛЕНБУРГ — В МИД ГЕРМАНИИ Телеграмма
Отправлена из Москвы 15 августа 1939
Получена в Берлине 16 августа 1939-2 час. 30 мин.
Берлин
Спешно
Телеграмма № 175 от 15 августа
На Вашу телеграмму № 173 от 14 августа
Секретно!
Молотов с величайшим интересом выслушал информацию, которую мне было поручено передать, назвал ее крайне важной и заявил, что он сразу же передаст ее своему правительству и в течение короткого времени даст мне ответ. Он может заявить уже сейчас, что советское правительство тепло приветствует германские намерения улучшить отношения с Советским Союзом и теперь, принимая во внимание мое сегодняшнее сообщение, верит в искренность этих намерений.
В связи с идеей приезда сюда имперского министра иностранных дел он хочет высказать свое личное мнение о том, что подобная поездка требует соответствующих приготовлений для того, чтобы обмен мнениями дал какие-либо результаты.
В этой связи его интересует вопрос о том, как германское правительство относится к идее заключения пакта о ненападении с Советским Союзом, а также готово ли германское правительство повлиять на Японию с целью улучшения советско-японских отношений и урегулирования пограничных конфликтов и намеревается ли Германия дать возможные совместные гарантии прибалтийским государствам.
Касательно поисков путей расширения экономических связей Молотов признал, что переговоры в Берлине развиваются успешно и приближаются к благоприятному исходу.
Молотов повторил, что, если мое сегодняшнее сообщение включает в себя идею пакта о ненападении или что-то похожее, вопрос должен быть обсужден более конкретно, чтобы в случае прибытия сюда имперского министра иностранных дел вопрос не свелся к обмену мнениями, а были приняты конкретные решения.
Молотов признал, что быстрота нужна для того, чтобы не быть поставленными перед совершившимися фактами, но отметил, что необходима соответствующая подготовка упомянутых им вопросов.
Подробный меморандум[31] о ходе беседы будет послан самолетом в четверг, специальным курьером.
Шуленбург
16. МЕМОРАНДУМ ГЕРМАНСКОГО ПОСЛА В МОСКВЕ
Секретно
Меморандум
Я начал беседу с Молотовым около 20 часов 15 августа заявлением, что в соответствии с информацией, которая дошла до нас, советское правительство заинтересовано в продолжении политических переговоров, но что оно предпочитает, чтобы они происходили в Москве.
Молотов ответил, что это так.
Тогда я зачитал господину Молотову содержание инструкции, которая мне была прислана, причем немецкий текст переводился на русский сразу же, параграф за параграфом Я также информировал Молотова о содержании приложения к инструкции, которую я получил. Молотов принял к сведению мое сообщение о том, что согласно инструкции имперского министра иностранных дел я прошу аудиенции у господина Сталина, а также мое заявление, что в дополнение к беседе с Молотовым условием предполагаемого визита имперского министра иностранных дел ставятся широкие переговоры с господином Сталиным. Молотов ответил жестом согласия на пожелание имперского министра иностранных дел о том, чтобы содержание инструкции было передано господину Сталину в возможно более точном виде.
