Гибкое тело Зу ничего не забыло и жаждало теперь прикосновения этих рук, сжимающих ее в крепком объятии. Женственная мягкость уступала мужской силе, исходившей от Мэта. Однако, когда Зу наконец овладела собой, оказалось, что вырваться из рук гостя совсем нетрудно. Освободилась она от его объятий так быстро, что сразу же сообразила — Мэт ожидал отпора, какого-то знака протеста, если его поцелуй будет ей неприятен. А не сопротивлялась, потому что просто не смогла вовремя отреагировать. Надо же — она и не собиралась от него отодвигаться! И спасалась в этот миг не от объятий Мэта, а от собственной совести. Тело Зу испытывало такое блаженство, возможности которого и не подозревала, когда ее обнимал Тони.
Такого прежде она не испытывала и с Мэтом, если не считать одного случая, забыть который была не в состоянии. Пять лет назад поцелуи и ласки Хантера были осторожными и сдержанными. Тогда этого было вполне достаточно. Но шок, поразивший Зу в данный момент, оказался не единственным. Она заглянула в глаза гостя, и у нее вдруг перехватило дыхание — в них недвусмысленно читалось ликование победы! Все, что Мэт только что сделал, было заранее обдумано и направлено к определенной цели — он хотел доказать ей, что в ней самой беспредельна потребность такой близости с ним, ему надо было, чтобы она взглянула правде в глаза. Такой реакции Тони у нее никогда не вызывал. Проклятый искуситель это прекрасно знал!
О боже правый! Как она только могла позволить себе сравнивать подобное, чисто животное, поведение Мэта со сдержанными манерами своего милого жениха? Нет, назвать Мэта животным — значит оскорбить прекрасный мир фауны. Такое прощать нельзя: Зу была абсолютно уверена, что он вел себя столь нагло отнюдь не из-за охватившего его порыва, а по заранее обдуманному плану. Скорее всего, он до мелочей прокрутил в уме эту сцену еще у ювелира, когда покупал злосчастный кулон. Так он хотел наказать ее за то, что она выходит замуж за его племянника.
Пять лет назад Зу испытывала к Мэту очень сильное чувство, но с его стороны все оказалось лишь насмешкой, игрой, которую ей не следовало воспринимать всерьез. Тогда в течение нескольких месяцев она была для него приятным развлечением, а потом Мэт ее неожиданно бросил, и это очень больно ранило.
Ну что же, хватит, все кончилось пять лет назад. После этого Зу решила, что не стоит поощрять попытки Тони установить с ней более близкие, интимные отношения. Правда, иногда ей казалось, что она придает этому слишком большое значение. Хантеры особенно тесных семейных связей не поддерживали. Пять лет назад Мэт не предпринял никаких шагов, чтобы ввести Зу в свой круг, да и вообще о родне говорил крайне редко. Тем не менее Зу смирилась с мыслью, что, если выйдет замуж за Тони, ей не удастся избежать встреч с Мэтом. Она предвидела, что может возникнуть неловкость, но надеялась, что это не приведет к каким-либо серьезным последствиям.
— Вы поступили скверно, Мэт Хантер. Как вы только могли?
— Да все было так просто, совсем просто. Хотите, чтобы я сделал это еще раз?
— Конечно нет! Уходите!
— Просить прощения я не собираюсь.
— Я бы крайне удивилась, если бы вы попросили. Ведь подобный джентльменский поступок для вас немыслим!
— На вашем месте я не стал бы столь презрительно относиться к поведению других. То, что я себе позволил, не так уж оскорбительно, — всего лишь вас обнял и поцеловал. А пробежавшие между нами искры, вы не можете этого отрицать, были сладостны. Я не прошу прощения, потому что не хочу вас обманывать — я ни о чем не сожалею. Когда вы открыли мне дверь, на вас не было косметики, вы даже не успели как следует одеться. И я от души наслаждался — так вы прелестны!
Мэт с нескрываемым восхищением оглядел короткий купальный халатик Зу. Ей показалось, что его глаза проникают сквозь тонкую ткань, и без того едва прикрывающую тело. Потом он посмотрел на лицо девушки, щеки ее порозовели, а глаза всячески избегали пристального взгляда. Мэт был уверен, что угадал мысли, которые вихрем пронеслись в сознании Зу. Напряженное выражение на ее лице заставило его рассмеяться.
