О, великая сила рекламы!..
Я же не Дима Билан, а простой мент. (Ну, то есть как бы мент.)
Я и не знал, что в стране такой спрос на ментов.
Возле доски стояла тумба, из которой торчал микрофон. (Плаха с топором.) Стаканчик с водичкой. (Может, там водка?) Всё, как положено в Гарварде.
Гул при нашем появлении резко затих, народ впился глазами в настоящего милиционера, словно никогда не видел их живьем. И только девчонка на первой парте, как и Веселова, вскрикнула: «О, Боже!»
Понятное дело — галстук не в тон костюму.
Ну, извините, чем богаты…
Сергей Геннадьевич решительно подтолкнул меня к плахе, тьфу ты, тумбе.
А ведь это попадалово! По полной! Даже если Ксюха позвонит прямо сейчас, слинять вряд ли получится. Не выпустят. А она еще и не звонит. Спасибо, одноклассница… Большое ментовское спасибо…
Сергей Геннадьевич поднял руки, словно дирижер, призывая ко вниманию, хотя этого и не требовалось. Все внимали.
— Так… Попрошу тишины. Сегодня перед нами любезно согласился выступить практический работник правоохранительных органов, оперуполномоченный криминальной милиции, старший лейтенант Павел Андреевич Угрюмов. Тема встречи свободная, после выступления вы можете задавать ему вопросы, связанные с уголовным процессом и оперативно-розыскной деятельностью. Разумеется, на все он ответить не сможет — оперативная работа регламентируется секретными документами… но, как говорится, в пределах разумного…
Он повернулся ко мне.
— Прошу, Павел Андреевич!
Сам присел за первую парту рядом с девочкой, вспомнившей имя Господа всуе, и приготовился внимательно слушать выступление оперуполномоченного криминальной милиции.
А оперу очень хотелось спрятаться в тумбе и допить «Kozla». А потом заснуть… И проснуться, когда кончится сентябрь.
Я молча смотрел на народ.
Народ ждал.
И дождался.
Прошу прошения у читающей публики, особенно у женщин, но мой организм (подчеркиваю: организм, а не лично я) смачно и весьма живописно рыгнул прямо в чертов микрофон. Звук пробежал по проводам, достиг усилителя, оттуда пошел в динамики и благополучно выскочил наружу со всеми оттенками и нюансами. Практически, Dolbi surround. Зря пиво пил, в нем столько газов…
Наступила еще большая тишина. Я слышал, как тикают часики у девочки с первой парты. Да ладно, подумаешь, икнул нечаянно. Что, менты не люди?
Икота икотой, но надо было что-то и говорить. А в башке, кроме мелодии, сами понимаете, какой певицы, ничего не крутилось.
Если верить часам, висящим над дверью, пошел второй круг тишины. Дабы потянуть время, я отхлебнул из стаканчика. Типа, опытный лектор. Должен прочистить глотку и войти в образ.
— Хм…
Это был второй звук, произнесенный мной в прямом эфире. Третьим было слово-паразит «короче».
Не пора ли заканчивать? И так уже сколько наболтал. Но народ не спешил аплодировать и расходиться. Ксюха — предательница! Чтоб я еще раз повелся на ее уговоры?! Ее бы саму сюда! Почему она не звонит? Трудно номер набрать?!
Не звонит?! О, дьявол! Неужели?!!..
Меня окатило кипятком. Я, позабыв о приличиях, судорожно ощупал самого себя. И ничего, кроме «Kozla» и бумажника, не нащупал. Мобильника не было. Я оставил его на Герином столе, когда искал пиво. Идиот! Хорошо, если Гера со своим кордебалетом еще дрыхнет. А если проснулся и снял трубку?.. Провал.
А народ-то, между прочим, по-прежнему ждет. И не пошлешь ведь. Вон их сколько, будущих юристов.
Остается один выход. Читать лекцию. «Слава Богу, ты пришел!»
— Хм… Конспект забыл… Придется так.
В принципе, каждый, прошедший через жернова следственно-судебной машины, поневоле становится юристом. По крайней мере, в области уголовного процесса. Пусть не блистательным, но и не дурилкой картонной.
Что я там должен рассказывать? Как менты преступления раскрывают? Может, поведать, как меня самого посадили? А что? В чистом виде — ментовские подходцы поганые. Народу будет интересно. Честь мундира меня не беспокоит, пускай узнают горькую правду. С кем им дело предстоит иметь.
— Короче… — начал я издалека. — Была у нас такая тема… Девчонку на стройке задушили… Насмерть. И это самое, ну, изнасиловали… Сначала…
