Чарлз замолчал, и наступила тишина. Келли не знала, что ей следует сказать.
— Я долго ненавидел Джо — за то, что его ранило, за то, что мы не могли быстро передвигаться, за то, что пришлось прятаться в руинах. Я так его и не простил. Я не простил и Сибелу.
— А себя? — тихо спросила Келли. — Себя ты простил? Чарлз покачал головой.
— Я живу на свете благодаря Сибеле. Но за все эти годы я не сделал ничего, что бы оправдало ее жертву. Для нее я был героем, но когда я вернулся домой, все пошло кувырком. Меня бросила жена. Потом было еще два брака, оба кончились ничем. Тоже мне герой — сидит на площадке, лодырь, пьет, да так, что скоро отдаст концы, сукин сын. Я получил от Сибелы самый ценный подарок — возможность жить. И вот я лежу на кровати и умираю, ничего в жизни не сделав, кроме тебя, да и то по случайности. Ты удивительный человек, Келли, и я тобой горжусь, но вовсе не благодаря мне ты стала такой.
Келли не могла говорить, ее душили слезы.
— Я люблю тебя. Тебя и Сибелу. Только вас я и любил в своей жизни. Знаешь, если, бы она не погибла, я бы отдал все свое состояние, чтобы быть с ней. Пусть мне пришлось бы иметь дело с Дженни. Я бы смог с этим справиться. Человек не выбирает, кого ему любить, Келли, но от его воли зависит, не пропустит ли он эту любовь.
Его глаза закрылись, дыхание стало медленным и ровным. Боль покинула Чарлза — физическая боль — по крайней мере на какое-то время.
14 августа
Дорожное движение было просто сумасшедшим.
Келли въехала на автостоянку у кинотеатра, решив проделать остаток пути до аптеки пешком. Ей нужно было купить лекарство для отца.
Болдуинз-Бридж был переполнен наезжающими каждым летом туристами, но к ним прибавились еще и те, кто участвовал в празднике в честь Пятьдесят пятой дивизии.
Гавань тоже была набита битком. Многие прибывали на парусных лодках и яхтах. Горожане, пользуясь хорошей погодой, отправились к волнолому, по обеим сторонам которого приставали прогулочные лодки.
Рядом с гостиницей можно было видеть контейнеры со сложенными раскладными стульями, которые следующим утром будут расставлены на лужайке. Рабочие спешно возводили сцену для именитых гостей. Недалеко от них, припаркованный, стоял арендованный Томом фургон. Фургон с затененными стеклами, набитый высокотехнологичными приборами наблюдения.
Так вот где они все!
Проснувшись сегодня утром, Келли обнаружила, что, кроме нее, в доме никого нет. Даже Чарлз, перенесший трудную ночь, куда-то ушел.
Келли была разочарована. Она хотела увидеть Тома. Но временный штаб по поимке Торговца был пуст.
Так же пуст, как и ее постель прошлой ночь, когда она прокралась в дом Джо, пытаясь найти Тома, надеясь сказать ему… Что? Она не знает этого до сих пор.
Все, что она знала, — это то, что хочет быть с ним.
Келли направилась к фургону и решительно в него постучала.
Ей показалось, что внутри было какое-то движение — но дверь не открылась.
Она постучала еще раз.
— Это доктор Эштон, — громко прозвучал голос Мэл-лори в наушниках Тома. Келли.
— Что ей нужно? — спросил Том.
В наушниках задребезжал голос Чарлза. Тот находился на наблюдательном посту на крыше дома начальника гавани.
— Если она сообразительная, она ищет тебя. Если не очень сообразительная, то меня.
— Перестаньте занимать эфир пустяками, — вмешался голос Джаза.
— Я не знаю, что ей нужно, — доложила Мэллори. — Впустить ее?
— Да. — Том попытался сдержать раздражение. — Да, впусти, чтобы она не привлекала внимания. И побыстрее. А потом закрой за ней дверь.
Он услышал в наушниках звук открывающейся двери, затем раздался голос Келли:
— Эй, Мэллори, а ты что тут делаешь?
— Мы с Дэвидом помогаем Тому.
— О, привет, Дэвид. Как ты? Слушай, мне нравится, как ты постригся.
— Спасибо, это сделала Мэл.
— Я могу войти?
— Да, Том приказал впустить вас. Только быстро! Когда дверь наконец захлопнулись, Том в досаде закатил глаза.
— Мэллори, отрегулируй громкоговоритель, чтобы меня могла слышать Келли.
— Громкоговоритель работает не очень хорошо, — сообщил Дэвид. — Мы дадим ей наушники.
— Хорошо, — одобрил Том.
— Том, — прозвучал голос Келли.
