Лицо Сибелы посуровело. Половины слов она не поняла, но смысл их уловила.
— Почему ты всегда стараешься казаться хуже, чем есть на самом деле?
Он ответил резко:
— Потому что я не герой, каким ты меня хочешь видеть.
— Я вижу то, что вижу. — Сибела поднялась, — Снимай ботинок. Я принесу воды из колодца. Если там есть вода, она должна быть холодной. Мы наложим на колено мокрую повязку. Если воды не будет, мы подумаем, как добраться до реки.
— Я сам дойду до колодца. — Чарлз попытался подняться. — Никуда не выходи без меня.
— Ты говорил, что не можешь даже встать.
— Могу. Я солгал. Видишь, я еще и лгун.
— Это я уже знаю, — прошептала Сибела и отвернулась.
Чарлз хотел было встать, но тут же с ругательством хлопнулся на пол. Его нога не была сломана, но двигаться он был не в состоянии.
Сибела вышла во двор и вернулась с ведром воды.
— Сиди, — приказала она. Ее лицо было уже умытым. Высвободив край рубашки из-под брюк, она намочила его в воде.
— Я могу…
— Сиди тихо.
Опустившись на колени, Сибела протерла лицо Чарлза холодной водой. Ощущение ее ладони на лице было удивительным.
— Ты должна уйти одна. Я не могу передвигаться. Из-за меня ты пропадешь.
— Нет, — возразила Сибела знакомым Чарлзу повелительным тоном. — Мы подождем до темноты и пойдем вместе. Медленно.
— Сибела…
Она посмотрела на него:
— Ты хочешь, чтобы я оставила тебя здесь?
— Когда ты вернешься, ты можешь прислать Джо или…
— А ты бы покинул меня?
Чарлз испугался, что этот прямой взгляд прочитает его истинное желание — заключить Сибелу в свои объятия, целовать ее, любить ее. Покинул бы он ее?
В совершенном мире — никогда. Но мир, в котором они жили, был несовершенен.
Сибела рассмеялась.
— Ты лгун. — Но потом ее взгляд смягчился, и, откинув назад его волосы, она мягко коснулась губами его лица.
— Покинул бы. В две секунды. — Как заставить ее прекратить его целовать? — Почему, ты думаешь, я так спешу вернуться в Америку?
Это не сработало.
Не отводя взгляда от его глаз, Сибела вытерла мокрое лицо Чарлза рукавом своей рубашки.
— Потому что, независимо от того, что ты думаешь, ты действуешь как герой. Потому что между тем, чего ты хочешь, и тем, что ты должен, ты выбираешь последнее.
Чарлз грустно рассмеялся.
— Герой. — Он обнял Сибелу за талию и резким движением привлек ее к себе. — Герой будет делать это? — Его поцелуй был грубым.
Однако Сибела расценила это не как грубость, а как страсть. Потеряв равновесие, она упала на него, и страсть действительно вспыхнула, как сено от спички. Когда Чарлз поднял на нее взгляд, в его глазах было только желание.
Ему нестерпимо захотелось поцеловать ее снова. Этого было делать нельзя, и он знал это, но собирался поцеловать. А потом…
— Мир сошел с ума. Больше уже ничего не имеет смысла, — прошептала Сибела. — Все, чего я хочу, — это забыть боль и ужас. Я хочу, чтобы были только я, ты и этот замечательный летний день. Только это имеет для меня смысл, Чарлз. Это имеет больше смысла, чем все, что происходило в последние годы.
Она дотронулась до его лица и наклонилась, чтобы коснуться своими губами его губ.
— Пусть у меня будет хотя бы день, свободный от ненависти и зла. Я не хочу, чтобы его наполняли боль и страх. Пусть он будет чистым и совершенным, отблеском того прекрасного, что могло бы быть.
Сибела поцеловала его снова.
— Пожалуйста, Чарлз. Только один этот день. Это все, что я у тебя прошу.
Чарлз прижался к ней губами. Его поцелуй был глубок, в нем была вся его душа. В нем были свет и жизнь. Со стоном, означающим, что он сдался, Чарлз откинулся на одеяло.
Через несколько мгновений одежды на них уже не было. Должно быть, это сделала Сибела. Ее мягкая кожа была бледной и холодной под его горячими пальцами.
Она была красива, даже более красива, чем он думал. Чарлзу хотелось любоваться этим телом бесконечно — если бы так же сильно не хотелось его трогать и целовать. Время словно остановилось. Если у них есть всего один день, то пусть он будет бесконечно долгим.
И они любили друг друга — греховно и одновременно свято. Ее глаза горели, она шептала его имя, когда он посылал свое семя внутрь ее, впервые понимая, что значит любить. Сквозь дыру в крыше падал свет, он играл на ее ресницах, заставлял светиться ее каштановые волосы. Когда Сибела подняла на него глаза, в них еще было забытье от захватывающего дух чуда их соединения. Сибела протянула руку, чтобы дотронуться до волос Чарлза, до его лица. — Ангел, — прошептала она.
