Между ними вновь возникло напряженное молчание, становясь почти осязаемым. Казалось, даже воздух стал тяжелым и гнетущим. Странно, подумала Арианна, оказывается молчание может быть таким тягостным, почти невыносимым. В течение двух лет оно постоянно присутствовало в ее жизни, являлось неотъемлемой частью ее существования в одинокой квартире, где единственный шум исходил от нее самой. За исключением ее еженедельных визитов к врачу и редких, вселяющих ужас, выходов в мир, когда она должна была купить то, что не могла заказать, она не контактировала ни с одной живой душой. А сейчас, когда рядом был Джошуа, она едва могла переносить это молчание. Тишина благотворна, когда ты одна, решила она. Когда рядом другой человек, она действует угнетающе.
Нахмурившись, она ковыряла вилкой остывший омлет, отыскивая в уме подходящие слова для начала разговора. Наконец она собралась с духом и спросила как можно беззаботнее:
— Вы давно здесь живете?
Он прекратил есть и посмотрел на нее. Его зеленые, как листва после дождя, глаза потемнели от неодобрения, словно она нарушила элементарные правила приличия, отважившись заговорить.
— Пять лет, — наконец ответил он.
— Пять лет, — повторила она. — Это немалый срок, учитывая уединенность места.
«Теперь его очередь поддержать разговор», — подумала она. Но Брандт так долго хранил молчание, что она не выдержала и снова поинтересовалась:
— А где вы жили прежде?
И опять его ответу предшествовало долгое молчание.
— В Лос-Анджелесе.
— Правда? Как интересно.
— Что интересно?
Ари разочарованно прикусила губу. Ей вдруг показалось, будто она руководит допросом, а не пытается завязать разговор.
— Не знаю. Просто такой контраст с этим местом. Совершенно другая обстановка. Почему вы поселились именно здесь?
— Здесь всегда тихо, — ответил он. — Во всяком случае, так было, пока вы не появились. Хотите что-то еще узнать, или позволите мне закончить завтрак?
— Не очень-то вы любезны, — хмыкнула она и тут же прикрыла рот рукой, а в голубых глазах застыло изумление. Неужели это она произнесла эти слова?
Брандт поднял на нее глаза, его взгляд был одновременно заинтересованным и сердитым.
— Послушайте, — сказал он тихим, сдержанным тоном. — Мне было не очень-то приятно провести восемь часов под снегопадом, разыскивая вас, но я сделал это и теперь вынужден сидеть здесь, и, что самое ужасное, изменить это я не в силах. Но не заставляйте меня играть роль радушного хозяина. Вы нарушили мой покой, мне это не нравится, и я никоим образом не хочу притворяться, чтобы доставить вам удовольствие.
Сдержав новый порыв возмущения, Арианна заставила себя говорить так же ровно, как он.
— Я не прошу вас быть радушным хозяином, достаточно простой вежливости, После того, как вы спасли мне жизнь, причем дважды — просить вас о чем-то еще просто глупо. Но… соблюдать правила вежливости, это ведь нетрудно.
— А в чем, по-вашему, заключается проявление вежливости?
— Постарайтесь сдержаться, когда вам в очередной раз захочется открутить мне голову.
Брандт промокнул рот салфеткой, прикрыв улыбку. Арианна вышла из-за стола налить кофе, а он с любопытством провожал ее взглядом. Она возилась в другом конце кухни, создавая тот приятный шум, какой обычно создают женщины, когда возятся с посудой. Он почувствовал, что, наконец, может вздохнуть полной грудью.
Разумеется, это совместное сидение за столом было ошибкой. Он не мог припомнить, когда в последний раз сидел здесь. В тех случаях, когда он готовил для себя еду, он ел за своим рабочим столом, или сидя на кушетке перед камином. Есть сидя за столом, думал он, довольно странно — это была одна из тех вещей, которые в одиночестве не делают. Кроме того, стулья, которые выглядели массивными в каталоге мебели, оказались маловаты для его фигуры, как, впрочем, и стол. Именно поэтому, решил он, ему так неуютно сейчас, а никак не из-за этой странной женщины, которой стоило вернуться за стол, и ему снова стало трудно дышать.
Он посмотрел на свою тарелку с остатками омлета, который потерял свою первоначальную пышность от ее резкого жеста. Уже не в первый раз она продемонстрировала ему свой характер, но каждый раз это не переставало удивлять его. Считалось, что все подопечные Халстона должны быть слабыми и беспомощными, все люди с нарушением психики обычно такие, а эта женщина обладала таким запалом, который противоречил установленному образцу. Это была еще одна загадка в большом кроссворде по имени Арианна Уинстон, а Джошуа не любил разгадывать загадки, кроме тех, которые не составлял сам.
