В этом месте царила удивительно теплая и радостная атмосфера. Поскольку я предполагала, что увижу место страданий и отчаяния, подобная обстановка показалась мне парадоксальной. Я поняла, что пациенты приезжали сюда не умирать, а жить.
В то время я работала журналистом и писала заметки о путешествиях для крупных британских газет и журналов. Поэтому самым очевидным для меня было бы написать небольшую статью о Спиналонге под заголовком типа «Забытая колония прокаженных на Крите». Однако я быстро отбросила эту идею. Меня переполняли идеи, я чувствовала вдохновение, и мне казалось совершенно неуместным описывать это замечательное место в небольшой заметке на 800 слов. Было что-то более эмоциональное и образное, что я хотела бы выразить, и это выходило за рамки журналистики.
Прогулка по острову заняла меньше часа, но этого времени вполне хватило, чтобы впечатления захлестнули меня с головой. А сколько вопросов у меня возникло! Когда мы вернулись на кораблик, в моей голове уже созрела идея будущей книги.
Мой друг-дерматолог рассказал мне, что проказа не обязательно уродует лицо и тело больного. И даже если подобное происходит, сам процесс занимает несколько десятков лет. Начало книги уже оформилось в моей голове, пока мы гуляли по острову, и оно стало основой романа, который я собиралась написать.
Идея была следующая: пациентка, изгнанная на Спиналонгу, влюбляется в доктора, который привозит на остров лекарство от неизлечимой болезни. А затем он возвращает ей здоровье. Подобная ситуация содержит в себе основной конфликт. Лечение дарит женщине долгожданную свободу – она теперь здорова и может в любой момент покинуть остров, – однако свобода приносит ей горечь расставания с любимым человеком. Эта идея легла в основу моего романа, но, разумеется, ее нужно было расширить.
Мы вернулись в Плаку к шести часам вечера и решили искупаться – благо прямо напротив острова в деревне имелся галечный пляж. Вода в бухточке была удивительно прозрачной и освежающей, и я помню, как, вытираясь насухо полотенцем, почувствовала легкое покалывание. Позже мы встретились с нашими друзьями и поели в одной из таверн, заказав на всех одно огромное блюдо спагетти с лобстерами. Я помню все так четко и ярко, как будто переживания того дня отличались особой остротой. Я также помню, что мысленно была не со своими близкими.
Сегодня Спиналонга иногда освещается ночью, но тогда с наступлением темноты остров просто исчез, будто растворившись в ней. Пока мы наслаждались ужином, я все время мысленно возвращалась к этому месту и к тому впечатлению, которое оно произвело на меня. Я решила вернуться сюда на следующий день, когда будет светло; не посещать остров вновь, а просто увидеть его еще раз и купить любую имеющуюся литературу о нем на английском языке.
Приехав в Элунду на следующий день, я купила два небольших путеводителя (в которых было больше фотографий, чем текста) и прочитала их сразу же, как только мы вернулись в наш отель. В них содержалось лишь краткое описание нескольких зданий на острове и упоминалось о трех периодах истории Спиналонги: венецианском, османском и, наконец, современном, когда остров использовался для изоляции больных проказой. Я была несколько разочарована, надеясь на что-то большее. Но думаю, именно тогда и именно поэтому мое воображение начало брать верх над голыми фактами.
Отсутствие каких-либо полных данных могло стать препятствием, но вместо этого побудило меня к творчеству. Я не собиралась работать на отдыхе, поэтому не захватила даже блокнота. Все, что у меня с собой было, – это конверт с инструкциями и рекомендациями от хозяина отеля (как пользоваться системой горячего водоснабжения, плитой, туалетом и т. д. и какие таверны и пляжи острова считаются лучшими). Я исписала его вдоль и поперек своими каракулями. Под конец отпуска я испытала чувство удовлетворения. Я понимала, что нащупала что-то. Я не могла определить, что именно, но знала, что хочу рассказать историю. Это меня страшно возбуждало. Я не писала художественных произведений более тридцати лет (на самом деле со школы). Я прочла множество историй других людей, но еще ни одной не рассказала сама.
