Джереми, бледный, измученный, лежал в постели, крепко прижимая к себе безголовое туловище Винни-Пуха. Врач прописал ему успокоительные пилюли.
Чейенн с грустью наблюдала за тем, как поднимается и опускается худенькая грудь сына. Обычно такой живой и веселый, он лежал совершенно неподвижно.
Как много пришлось ему пережить!
— Не беспокойтесь, все войдет в норму, — заверил ее врач, когда Джереми закрыл глаза и она уже не видела затаившегося в них страха.
Чейенн легла рядом с сыном на узкую кровать и обняла его хрупкое тельце.
— Ты спасен. Ты спасен, — шептала она.
— Благодаря дяде Каттеру, — снова и снова повторял Джереми как припев, приобщая его к ним как бы навсегда, словно Каттер уже стал членом их семьи.
Благодаря дяде Каттеру... Этот припев, как ни странно, услаждал ее слух.
А сейчас она лежала рядом со своим сыном, чтобы он, проснувшись, тут же увидел ее.
Она хотела всегда быть с ним. И даже не могла себе представить, как выпустит его из виду.
Джереми проснулся посреди ночи и повернулся к ней. Впервые она заметила в мальчике разительное сходство с его отцом.
— Ты не можешь пришить обратно голову Винни-Пуху?
— Конечно, родной. Конечно. — Чейенн погладила густые черные волосы.
— Завтра?
— Зачем же завтра? Сегодня. Сию минуту. Пока ты спишь.
Они посмотрели друг другу в глаза, но оба умолчали о том, что было у каждого на душе.
— Теперь тебе нечего бояться, — прошептала она, беря из его рук обезглавленное туловище мишки.
Сын кивнул, но по широко раскрытым детским глазам она поняла, что он ей не поверил.
— Дядя Каттер сказал, что бояться не стыдно. Что ничего плохого в том, что я испугался, нет.
— Конечно, мой хороший.
Ей хотелось узнать все, что он пережил, вплоть до мельчайших подробностей, но у нее язык не поворачивался расспрашивать. Джереми тоже тянуло поделиться с матерью, но в глубине души он знал, что никогда не решится на этот шаг — слишком невыносимы были воспоминания.
— А дядя Каттер еще здесь? — Глаза мальчика чуть оживились.
— Да, — кивнула Чейенн, — и он здесь, и очень много людей, которые будут тебя охранять.
— Он показывал мне свой пистолет. И сказал, что застрелит злодея, если тот посмеет явиться снова. Я тоже хочу иметь пистолет. Дядя Каттер сказал, что даст мне пистолет и научит из него стрелять, чтобы...
— Шшш, шшш, спи...
Чейенн нахмурилась при упоминании о пистолете, но не только поэтому. Не означают ли слова Каттера, что он собирается остаться здесь навечно?
Джереми сонно улыбнулся, свернулся рядом калачиком и вскоре опять погрузился в сон.
А она продолжала думать о Каттере, говоря себе, что ее долг — отблагодарить его каким-нибудь образом.
Несколько часов спустя, когда сын еще спал, Чейенн поднялась и пошла к себе. Пришив голову Винни-Пуху, она приняла ванну, вымыла волосы любимым шампунем с запахом меда и гардении, высушила золотистую гриву и заколола ее наверх.
Опасность миновала. Травма постепенно затянется. Джереми дома. Это главное. Пройдет немного времени, и он опять начнет лазить по деревьям. Сад ее полон прохлады и пышной свежераспустившейся зелени. Магнолия чуть ли не каждую минуту выпускает новые белые цветы.
А это означает, что беда кончилась. Совсем.
Впрочем, не совсем.
Она перед Каттером в долгу.
Он где-то здесь, в доме. Он ждет ее. Прежде всего ей следует извиниться перед ним. Но не только. Ведь она даже самого простого «спасибо» не сказала.
И не спросила, как ему все это удалось. Впрочем, какое значение имеют эти детали? Ничто не имеет значения кроме того, что Джереми в безопасности.
Без него особняк напоминал могилу. После возвращения Джереми она впервые почувствовала, что это ее дом. Она должна, должна пойти к Каттеру.
Чейенн была смущена и даже немного напугана, ну точь-в-точь маленькая девочка. Чем ближе она подходила к двери комнаты Каттера, тем больше ею овладевали сомнения: а нужна ли она ему теперь, когда Джереми найден? Тем не менее она заставила себя постучать.
— Входи! — отозвался Каттер с готовностью, наполнившей ее сердце радостью.
Семь лет ее обида на Каттера служила ей надежным щитом от истинных чувств, которые она к нему питала. Ведь даже до того, как он нашел Джереми, она чуть было не отдалась ему. А сегодня, когда ее душа распахнута навстречу ему, она еще более уязвима. Следовательно, Каттер Лорд представляет для нее серьезную опасность.
