— И теперь тут горгульи квакают.
— Кваканья я от них не слышал. А вот матерятся порой жутко. Прохожие уже четыре жалобы на нас в районную управу накатали. Подумали, это мы из окон обзываемся.
— А у гастарбайтера случайно на башке конусообразная шляпа из рисовой соломы не болталась?
— Была.
— И бородка, как у Хо Ши Мина, да?
— Хо Ши Мина не знаю. Я вообще в кун-фу ноль. Помню только Брюса Ли, Джеки Чана и Джета Ли. Но бороденку некромалист имел, да. Вы видели эту скотину?
— Ага. Она нынче неподалеку на дудке играет. Наверное, бабло на билет до Ханоя зарабатывает.
— Этот Мастер Ада — гад. Мало того, что от намалеванных им изображений народ шарахается, так их, оказалось, невозможно ни стереть, ни заштукатурить. Пробовали вешать на них ковры — те за одну ночь сожрала моль. Поставили ширмы — загорелись. Сплошная мистика!
— Клиенты, небось, пугаются.
— Не то слово. Уже два инфаркта приключилось.
— У меня большое подозрение, что этот адский гастарбайтер и его собратья прокляли не только вашенский офис, но и всю европеоидную часть землян.
— Что Вы хотите этим сказать?!
— И сама толком не знаю. Просто есть подозрение, что азиаты… Ладно, проехали. Андрей Яковлевич, слиняю-ка я потихонечку отседова, а? Великое дело с Вами мы сегодня замутили. Так что, имею полное право с чистой совестью покинуть сию обитель скорби, превращенную мной в обитель надежды и светлой радости… м-м-м… в общем, за сим позвольте откланяться.
— Не смею задерживать, Вас, сударыня… Думаете, у нас все получится?
— А то! Главное — прямо сейчас проплатите страховой взнос. И судьба своей ласковой ручонкой погладит нас с Вами по шерстке. За нас же — сама теория вероятности!
— То есть?!
— Нам с Вами так долго не везло, что уже просто не может не повезти.
— Лирика.
— Это отнюдь не лирика, господин президент! Поверьте моим британским коллегам, на самом деле это чистый математический расчет с элементами моего любимого высшего алгебраического анализа, — соврала я, ибо еще со школы не только не понимала математику, но и ненавидела оную всей своей чистой детской душой. — Мои британские коллеги давно уже даже перестали доказывать подобные банальности, поскольку ихний Исаак Ньютон все уже прояснил своим биномом.
Мы попрощались, пожелав друг другу никогда не превращаться в зомби.
3
Я вышла из приемной Хорькоффа, облегченно вздохнула и, гордо расправив плечи, зашагала к лифту. И тут меня долбануло по голове мыслью о том, что до сего момента я и сама была своего рода зомби.
А чо? Секите сюда, сестрицы: ведь я с пеленок исполняла чужие команды. А что такое программа? Это ж сумма команд.
Значит, меня программировали и перепрограммировали, стирали старые условные рефлексы, чтобы нагрузить кучей новых.
И кто я теперь?
Неужели безвольная шавка на поводке у тысяч кукловодов, первыми из которых были мои родители и школьные учителя? «Ника, фу!», «Ника, лежать!», «Ника, барьер!» «Ника, фас!», «Ника, к ноге!», «Ника, апорт!», «Ника, стеречь!», — дрессировщики хреновы.
Ну выполнила я все ваши команды, и что? Счастья нет, любовь порушена, старость — в двух шагах.
Одна надежда — скорое получение большого количества комиссионных. И то, получу я его именно потому, что разорвала на себе ваш ошейник, кукловоды, и впервые пошла против ваших поганых команд.
Но почему я раньше-то этого не делала, дура!
Чо тут, скажите мне на милость, виновато? Ясли? Не, ясли ни при делах.
Тогда чо? Детсад? И детсад к делу не пришьешь.
И чо у нас остается? Школа?!
Точно! Она, подлая, виновата во всем. Нас учат тому, что не наука для нас, а мы для науки. Мол, сдай математику, а то что тебя колбасит от месячных никого не колышит.
Никто не учит школьников учиться. Наоборот, все техники вроде мнемоники, ментальной гимнастики и практической логики запрещено преподавать.
И любая училка, рискнувшая рассказать детям о том, как тренировать мозг и психику, будет тут же уволена.
Чуете тут тщательно выверенную слугами дьявола адскую злонамеренность, сестрицы?
Конечно, чуете. Не даунами, чай, родились. Наверняка вы и сами думали про то, что в школе из вас мастерят тупых и безвольных марионеток.
