Постепенно вместе с предынфарктным состоянием до меня начал доходить смысл комбинации, которую замутил шеф. И я спросила его напрямик:
— А как же мои комиссионные?! Нет, я не имею ничего против замены игрока в команде. Вопрос лишь в том, за кем будет засчитан победный гол и кто получит за него премиальные.
— Тут вопрос сложный, — шеф замялся и дальше понес откровенную пургу, от каждой порции которой мое сердце все сильнее сжималось в тревожном предчувствии провала.
Я увидела, как Хорькофф вытащил из буклета вложенный между страницами типовой договор страхования и попытался его прочесть, но заметив, что держит оный вверх ногами, истерически захихикал.
Похоже, после озвученной мной максимальной суммы контракта клиент снова начал погружаться в мир отчаянья и стремительно терял последнюю надежду на спасение. Впрочем, я тоже ее теряла.
— Не переживай, Лодзеева, будешь в шоколаде, — пообещал шеф.
— Но мы же договаривались, Пал-Никодимыч!
— Да все будет нормально! Переведем тебя на постоянку, премию годовую получишь… наверное. Не обидим.
— О, мой га-а-а-д!! — простонала я в трубку. — Мы же договаривались!
«Накрылись мои процентики! — моему отчаянью не было границ. — Это ж беспредел!»
— Та договоренность должна не ослаблять позиции ОВО «ЛАДИК» на российском рынке, а укреплять их самим фактом своего существования, — парировал мои обвинения довольно туманной фразой шеф (скорее всего, ее ему подсказал крутящийся поблизости юрист). — Пойми, Лодзеева, «ИNФЕRNО» — уже не твой уровень компетентности.
— Но я почти…
— Все! Жди нас. Мы скоро приедем и заменим тебя на переговорах. Пока развлекай Хорькоффа.
Я сунула мобильник обратно в карман. И почувствовала, как по лицу текут слезы.
Такого подлого удара я еще не получала. У меня появилось ощущение, будто мне и в самом деле врезал со всей силы какой-то невидимка. Под дых. Даже дыхание перехватило. И наверное, с минуту я вообще не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть, ни выругаться матом.
Мне разом вспомнились все мои сегодняшние приключения. Штурм офиса «ИNФЕRNО». Возня с вахтером. Путешествие по страшному холлу первого этажа. Эпическая битва с Мымрой. Рукопашная с секретуткой. Драпанье от охранников. Езда на «колеснице смерти». Сортирные переживания…
И все это за спасибо!? За просто так!?
Они же меня развели, суки! Как самую распоследнюю лохушку лузерского пошиба, развели!
Глава 2. Нет, сначала надавать по ребрам
1
— Что-то случилось? — спросил Хорькофф.
— Па-а-а-длы! — прохрипела я, глотая слезы. — Я им верила, как родной маме. А они хотят зверски прокатить меня! Они всю жизнь мне поломали, падлы! Надули! Меня надули! А ведь это все равно что приманить к себе конфеткой доверчивого ребенка, а разбить ему голову ломом.
— Так что же произошло?
— Андрей Яковлевич, Вам не попадалось пособие «Как отомстить кинувшему тебя начальнику и остаться в живых?»?
— Не слыхал о таком.
— А жаль. Мне бы сейчас такая информация пригодилась, ибо в мою кровожадную голову на сей счет не лезет ни одной вегетарианской мысли.
— Как я понял, прознав о нашей беседе, Ваше руководство решило подсуетиться и явиться сюда. И в чем проблема?
— Ни в чем особенном. Просто за все свои страдания и сожженные в заморочках с Вашими сотрудниками нервы я не получу ни копейки комиссионных.
— Мне бы Ваши заботы!
— И сама умом понимаю — это фигня по сравнению с нашествием зомби. А вот сердцу не прикажешь — очень хочется взять ножницы и отрезать Пал-Никодимычу его лживый язык. Нет, сначала надавать по ребрам бейсбольной битой, а потом уже обезъязычить коварную тварь.
— Те, кто придет, могут значительно увеличить сумму страховых выплат?
Хорькофф убрал со стола бутылку и стопку. Достал из кармана несколько белых драже и бросил их в рот. И по кабинету распространился запах ментола.
— Хрена с два! — кипя от негодования, я встала, подошла к окну и стукнула кулаком по подоконнику. — У шефа такой нюх, что он мигом просечет все наши с Вами игры. Нет, договор-то он подпишет, но — добавив туда столько тухляка, что при страховом случае уже не наша шарага будет Вам должна, а Вы ей.
Я говорила одно, но думала совершенно о другом. О том, что слова Пал-Никодимыча о том, что если я облажаюсь сегодня, то навсегда останусь неудачницей, вполне могут иметь гораздо более глубокий смысл, нежели предполагал шеф. И речь тут идет вовсе не о чудиках из «ИNФЕRNО», а о гораздо более масштабных делах. Одно ясно — вероятнее всего именно сейчас решается моя дальнейшая судьба. Или меня сломают обстоятельства, или научусь их ломать и больше не стану прогибаться под всяких Пал-Никодимычей и иже с ними. Пусть лучше они прогнутся под меня.
