— Тетя Зоя, — горячо заговорил Ян, — мне бы не хотелось вас подводить: вдруг участковый с утра нагрянет? И влетим.
Хоть и жалко тете Зое краденых вещей, и с магнитофоном расставаться не хочется, но сын в опасности, и она отдала, оставив цыганский свитер, серовские перчатки и грампластинки. За них Петька водкой расплатился. И еще у Клычковых остались боеприпасы Трунова. О них тетя Зоя не знала.
Ян перетаскал вещи к тете Поле, а на следующий день попросил у приятеля велосипед и за несколько рейсов свозил их и учебники для девятого класса в Заводоуковск, на вокзал, упаковал и отправил багажом, тихим ходом, в Волгоград.
Положив квитанцию на сданные вещи в сигаретницу, закурил, сел на велосипед и покатил. Около милиции услышал крик:
— Петров, стой!
Развернулся и подъехал. Около дверей — падунский участковый.
— Где ты пропадаешь? Весь день тебя ищем. Пошли.
Прислонив велосипед к стене, последовал за участковым.
Он привел в кабинет начальника уголовного розыска.
— А-а, Петров, наконец-то! — громко сказал Бородин. — Признаешься или опять будешь запираться?
Ян смотрел на Бородина и молчал. В чем признаваться? За два с небольшим месяца совершил около десяти краж и теперь не знал, о какой спрашивает начальник уголовного розыска.
— В чем признаваться, Федор Исакович?
— Учительницу Серову кто обокрал?
— Учительницу Серову знаю, и мужа ее тоже. Дом стоит по большаку. А что их обворовали, не слышал.
— Хватит ломаться. Нам все известно.
— Если известно, зачем спрашиваете?
— В КПЗ его, — махнул рукой Бородин.
Ян спустился в дежурку. Участковый сказал старшему сержанту:
— По сто двадцать второй его[4]. — И вышел.
Молодой чернявый старший сержант улыбнулся Яну:
— Опять к нам? Выворачивай карманы.
Вытащил сигаретницу, брелок с ключом зажигания от мотоцикла, спички и вывернул карманы. Всю эту мелочовку надо внести в протокол. Ян взглянул на сигаретницу — она лежала на столе — и сердце ускочило в пятки: в сигаретнице — квитанция на сданный багаж. В багаже — ворованные вещи. Пришел в себя и посмотрел на старшего сержанта. Тот, кончив писать, взял спички и проверил, нет ли чего в коробке. Потом открыл сигаретницу, посмотрел на сигареты и квитанцию, подоткнутую под резинку, и, взяв брелок с ключом, стал разглядывать. Брелок — маленький черт — показывал сержанту дулю.
— Все на мотоцикле гоняешь? — спросил дежурный.
— Да нет, отец его зятю подарил, чтоб я не разбился.
Когда Яну было тринадцать лет, отец, хотя и получал мало, раскошелился и, чтоб сын поменьше рыскал с пацанами, купил в кредит за триста пять рублей мотоцикл М-103 — «козел». Мать Яна, работая сторожем, получала меньше мужа. Но Петровы, как и почти все в селе, имели домашнее хозяйство и существовали за его счет.
Однажды Ян на мотоцикле чуть не попал под машину, и отец подарил мотоцикл зятю.
«Господи, — молил Ян, — помоги, пусть не возьмет квитанцию».
Дежурный продолжал разглядывать брелок.
— Мотоцикла у тебя нет, а что ключ носишь? Угонами занимаешься?
— Это ключ зажигания от велосипеда, — улыбаясь, пошутил Ян. — Он у меня около милиции стоит. Я на нем приехал.
Дежурный, оценив шутку, тоже улыбнулся.
— Никола, мотоцикла у тебя нет, подари брелок, ты себе где-нибудь стащишь.
Сигаретница лежала открытой, квитанция просилась дежурному в руки, а он вертел брелок. Скажи сейчас Ян, что нет, не подарю, — дежурный запишет брелок в протокол и его вернут, когда Яна выпустят. Но Ян готов подарить дежурному с себя все, лишь бы он побыстрее защелкнул сигаретницу и закончил составлять протокол. Помедлив несколько секунд, как бы набивая цену, Ян великодушно произнес:
— А, брелок — забирай. Я себе лучше достану.
Дежурный отцепил от брелка ключ зажигания, положил его в сигаретницу и защелкнул ее. Брелок сунул в карман.
— Распишись, — сказал дежурный, записав сигаретницу в протокол.
Ян расписался и сказал:
— Товарищ старший сержант, у меня велосипед стоит возле входа, ты заведи его в ограду, а то стащат.
— Ладно, будет сделано.
Он отвел Яна в КПЗ.
Ян попросил у мужиков закурить и, отвечая на вопросы, откуда он и за что его взяли, думал: «Нештяк. Черт побери. Черт! Ты же спас меня! Ведь если б дежурный развернул квитанцию, я погорел бы сразу на нескольких кражах. Пусть никто мою сигаретницу не открывает и квитанцию не смотрит. Господи, по-мо-ги!»
