— Знаю.
— Нас с ним вместе на этап забрали: его на ЧМЗ, меня в Грязовец.
В этапке они просидели около часу. Глаз узнал одлянские новости. В грязовецкую зону, перед отправкой Камани на взросляк, пришел парень из Одляна.
Вскоре Каманю забрали.
Глаз свернул себе огромную козью ножку. «Значит, пока меня не было в Одляне, зона наполовину обновилась.
Некоторые бывшие новички теперь воры и роги. Но и старичков еще осталось достаточно. Так, у нас на седьмом рог Прима. Как быстро он поднялся. Конечно, Птица ему дал поддержку. А так бы ни за что. Ведь Прима пришел перед тем, как меня увезли с зоны. Что ж, Прима так Прима. А может, меня в другой отряд направят? В свой, конечно бы, лучше. В отряде наполовину новенькие — да это же отлично! Неужели и сейчас хорошо жить не смогу? Все будет путем. Вывернусь».
В челябинской тюрьме Глаз решил прибарахлиться. Рассказал пацанам о зоне, и ему отдали лучшие вещи.
Переодевшись, прошелся по камере. Да, в таких шмотках и по воле не стыдно пройтись.
В камеру пришел прокурор по надзору и спросил ребят, по каким они статьям и в какие зоны направлены. Глаз назвал старую статью и срок, а то не видать Одляна.
Через день — этап.
В Сыростане их встретил одлянский конвой, и через час они были в зоне. Ребят в карантине держать не стали, в тот же день подняли в колонию. Глаза оставили в камере.
Перед отбоем в шизо пришел воспитатель Карухин, а вместе с ним помогальник отделения, где жил Глаз, Мозырь. Теперь Мозырь помрог отряда.
— Петр Иванович, меня что, на зону поднимать не будут?
— Не будут. У тебя режим теперь усиленный. Поедешь назад.
— Куда поеду?
— В свою тюрьму. А оттуда в колонию с усиленным режимом.
— Петр Иванович, поднимите меня на зону хотя до этапа. Хочется повидаться с ребятами.
— Нет, на зону тебя поднимать не будем. Я смотрел твое личное дело. У нас своих хулиганов хватает. Не поднимем даже на день.
— Ну завтра, например, выведите меня на зону, на час. Посмотрю отряд, повидаюсь и назад. А?
— И на полчаса поднимать не будем. Подзадоришь ребят; мол, ходил в побег и так далее. У нас и так порядок плохой. Сиди. В первый этап отправим.
Опять освещенная прожектором станция. Вокруг — красота, скрытая под покровом ночи. Прощально мигают звезды.
На этот раз Глаз знает точно: в Одлян ему возврата нет. Все. Для Глаза Одлян кончился навсегда.
Подошел поезд. Открылась дверь тамбура. Парни стали заходить. Опять кто-то говорил конвою «до свидания», кто-то «прощайте», кто-то на этот раз крепко выругался матом. Глаз залез в вагон последним, вдохнув на прощанье чистого горного воздуха.
Глаза посадили в полуосвещенное купе-клетку к малолеткам. Только он вошел, как его кто-то дернул за шиворот. Глаз повернулся. На второй полке, закрывая лицо шапкой, лежал парень и смеялся. Глаз вглядывался в парня, но не мог понять, кто это. Но вот шапка поползла по лицу, и Глазу показалось: парень с Одляна и жил неплохо. Подворовывал даже. И притеснял его. У Глаза отвращение к этой жирной угреватой роже.
Малолетка надел шапку, и Глаз узнал совсем другого. Это бывший бугор отделения букварей Томилец.
— Ты откуда?
— Из Златоуста. Мне год и девять месяцев добавили. Везут на зону. В Грязовец какой-то. Ладно, об этом потом. Сейчас, — Томилец проговорил в самое ухо, — надо у пацанов кишки взять.
Малолетки сидели молча. На одном темно-синяя нейлоновая рубашка. Она Глазу понравилась.
— Ее, — Серега кивнул в сторону обладателя рубашки, — я беру себе. Больше мне ничего не нравится.
Томилец с Глазом решили действовать сразу. А то в челябинской тюрьме они с этим парнем могут в камеру не попасть.
— Слушай, парень, — начал Томилец, — не отдашь мне свою рубашку? Придешь на зону, тебе выдадут колонийскую робу.
— Возьми, — добродушно сказал парень.
Глаз таким же образом забрал у другого пацана новенькие кожаные туфли, после обмена пожав парню руку.
В тюрьме их посадили в одну маленькую камеру. Мест на шконках не хватало, и парни спали на полу. На день с пола матрацы складывали на шконку в кучу. В камере больше десяти человек. Все парни хорошо одеты. С них, видать, шмотки не снимали. Глаз с Томильцем переглянулись. Кишки лучше, чем на них. Надо забрать. Ишь, прибарахлились. Глаз таких шмоток на воле не носил. А ему хотелось по этапам шикарно одетому кататься. Глаз с Томильцем расспросили пацанов, откуда они, какой режим, какие сроки, есть ли кто по второй ходке. Ребята с разных областей, и сроки небольшие.
