— Проходите же, — сказала она. — Вам нечего извиняться. Я знаю, что это необходимо.
— Спасибо, — сказал Бэньон. Он сел на стул, с привычной неловкостью ощутив несоразмерность своих габаритов элегантной обстановке маленькой гостиной. Несколько секунд он молча смотрел на хозяйку поверх низкого инкрустированного зеркалом кофейного столика.
— Я отниму у вас всего несколько минут, обещаю. Меня зовут Бэньон, Дэйв Бэньон. Я был знаком с вашим мужем.
Миссис Диэри внимательно слушала, слегка наклонив голову набок, словно боясь пропустить хотя бы одно слово из того, что скажет посетитель.
— Да, у Тома было немало друзей, — негромко произнесла она.
— Для вас не составит труда рассказать, что произошло сегодня вечером?
— Никакого. Я — жена полицейского, мистер Бэньон. Я понимаю, что это необходимо. Том явился домой без четверти шесть, как всегда. Вы были знакомы с ним, знаете, каким он был пунктуальным. Мы пообедали — я и он, больше никого, потом он удалился к себе в кабинет.
Помыв посуду, я прошла сюда, включила радио и занялась шитьем.
Вслушиваясь в низкий, приятный голос, звучавший в уютной, мягко подсвеченной торшерами комнате, Бэньон пытался разобраться в своих впечатлениях об этой женщине. Именно с ней в чистом, аккуратном, упорядоченном мирке провел свою жизнь и умер Томас Фрэнсис Диэри. «Хорошо иметь такую свидетельницу на суде, если она выступает в твою защиту», — подумал Бэньон. Хозяйка была интеллигентна, умела владеть собой, хотя оба эти качества означали по существу одно и то же. «У неё достаточно ума и силы характера, чтобы контролировать свои действия и слова, — подумал Бэньон, — а именно ум и характер составляют понятие интеллигентности». Вдова покойного была маленькой, стройной, ухоженной женщиной с чистой свежей кожей и пепельными волосами, в которых проблескивали редкие сединки. На ней был черный костюм, на пальце сверкало бриллиантом обручальное кольцо.
Каждая деталь её внешности была тщательно продумана. Маленькие черные лакированные туфли отливали матовым блеском, на прозрачных нейлоновых чулках не было даже намека на складку. Лак на ногтях, косметика на лице были безукоризненны, словно их нанесли не позднее чем пятнадцать — двадцать минут назад. «Похоже, — подумал Бэньон с легким раздражением, — так оно и есть».
— Конечно, я услышала выстрел и на какой-то момент — не более нескольких секунд — замерла. Я была слишком поражена, чтобы двинуться с места. — Миссис Диэри провела кончиком языка по губам и глянула на тыльную сторону своих изящных белоснежных рук. — Я позвала Тома, но ответа не дождалась. Тогда я прошла в его кабинет и увидела его лежащим на полу. Он был мертв. Я сразу же вызвала полицию. — Рассказывая о случившемся, миссис Диэри смотрела прямо в глаза Бэньону.
— Для вас это был, наверное, ужасный шок. Ваш муж не казался в последнее время обеспокоенным?
— Нет, я этого не замечала. Я уже рассказывала вашему коллеге о его здоровье, — продолжала она. — Это единственное объяснение, которое приходит мне в голову. Никаких проблем в нашей жизни не было. Денег хватало, всё шло хорошо. Том не загребал миллионы, но заработки его были стабильными.
Даже во время депрессии, когда мы только начинали совместную жизнь, нам удалось немного скопить. Да, скорей всего его беспокоило именно здоровье, мистер Бэньон. В последние месяцы я несколько раз слышала от него жалобы на боль в левом боку. Он полагал, что это несварение желудка, и я посоветовала ему обратиться к полицейскому врачу.
— Он обращался к нему?
— Насколько мне известно, нет, мистер Бэньон.
— Ваш муж читал каждый вечер?
— Не каждый, хотя чтение было его любимым занятием.
— Я заметил, его интересовали путеводители, книги о разных странах и городах.
Губы миссис Диэри сложились в легкую улыбку.
— Признаться, мне мало известно о его пристрастиях, мистер Бэньон. Сама я не большая любительница чтения. Том был главой и мозгом семьи.
Достав пачку сигарет, Бэньон поискал глазами пепельницу и, не найдя ее, положил сигареты обратно в карман. Миссис Диэри ничем не выразила своего отношения к его желанию покурить. «Тому Диэри разрешалось курить, видимо, только у себя в кабинете», — решил он.
