На след удалось выйти едва ли не на последней свалке. Там тоже стояла дощатая хибара с надписью.
«Смитти. Самые низкие цены». Внутри, склонившись над столбцами цифр на листе бумаги, сидел парень — высокий, крепкий, с густыми светлыми волосами, широким небритым лицом и очень светлыми глазами.
— Да, я знаю Слима, — сказал он, бросив взгляд на Бэньона. — С ним что-нибудь случилось?
— Как с ним можно связаться?
— Вы из полиции?
— Нет.
— Частный сыщик? Страховой агент?
— Просто гражданин, — сказал Бэньон. — Мне нужно найти человека по кличке Слим.
— Гм… В общем-то у меня нет причин прятать его, но времени отвечать на вопросы тоже нет, — сказал блондин. — Поймите меня правильно.
— Я отниму у тебя всего пару минут.
— Я ясно сказал — у меня нет времени, — отрезал парень, поднимаясь из-за стола и раздраженно глядя на Бэньона. — Я не справочное бюро.
Ссора или скандал нужны были Бэньону меньше всего. Он не мог себе позволить подобную роскошь. Однако ответ был ему необходим.
— Вежливым тебя не назовешь, — сказал он, с нарочитой небрежностью засовывая руку во внутренний карман пальто и извлекая пистолет. От горящего в печке огня его никелированная поверхность заиграла яркими блестками.
При виде оружия блондин отвел глаза.
— Странно, но сейчас ты кажешься мне более приветливым, — сказал Бэньон.
— Я не собирался корчить из себя крутого парня, — сказал блондин.
— Нет, конечно, нет. Просто ты был немного занят, когда я вошел.
— Точно. — Блондин облизал губы.
— Ну а теперь ты не так занят, — сказал Бэньон. — Особо срочных дел у тебя вроде нет. Так когда уехал Слим?
— Примерно неделю назад. Да, точно, восемь дней назад.
— Чем он здесь занимался?
— Работал. Резал машины, снимал запчасти.
— И все?
— Для меня он больше ничего не делал. Перед тем как уехать, один день работал где-то в другом месте.
— Что он там делал?
Блондин посмотрел Бэньону в глаза, и у него внезапно пересохло в горле.
— Не знаю, мистер, — сказал он. — Честно. Предупредил меня, что будет отсутствовать один день. Это все, что мне известно.
— А потом уехал?
— Правильно, уехал.
— Куда?
— Без понятия. Он как-то сказал, что живет в Честере, но туда он поехал или нет, не скажу.
— Значит, уехал восемь дней назад, — негромко повторил Бэньон. Время совпадало. Он вновь почувствовал прилив ярости, к которой примешивалась горькая радость. Кровь отчаянно застучала в висках.
— На кого он работал в тот день?
— Я вряд ли смогу вам помочь.
— Попытайся, — сказал Бэньон.
Блондин снова облизал губы и переступил с ноги на ногу. Теперь он говорил с видимой неохотой.
— Какая-то машина остановилась на улице. Спим подошел и заговорил с водителем. Наверное, они были знакомы. Мужчина в машине был хорошо одет, я бы даже сказал, очень хорошо, но вид у него был такой… Знаете, в темноте лучше не встречать.
— Какая была машина?
— «Бьюик». Абсолютно новый, с откидным верхом.
— Большое спасибо, — сказал Бэньон.
— Не стоит благодарности. Рад был помочь.
Бэньон вел одолженную ему Берком машину в Честер. Позади остались аэропорт, гигантские корпуса тепловозостроительного завода, лабиринт башен, трубопроводов и кранов нефтяной компании «Сан». Стрелка спидометра застыла на отметке «семьдесят». Возможно, он уже нашел ключ, который искал, кончик веревочки, который не смогли как следует спрятать. Если за него уцепиться, возможно, удастся вытянуть и всё остальное…
Уже стемнело, когда он остановился перед полицейским управлением в Честере. Красный кирпич, из которого было сложено это двухэтажное здание, давно почернел от дыма и копоти, извергаемых фабричными трубами. Бэньон не раз бывал здесь раньше по делам, связанным с расследованием преступлений, и сейчас прошел прямо в отдел розыска на втором этаже.
Там в дежурке сидели трое блюстителей закона — крупные краснолицые мужчины, характерные представители полиции этого небезопасного для жизни грязного промышленного города, выросшего на нефти, судоходстве и машиностроении. Одного из полицейских Бэньон знал, сыщика по фамилии Сулковский. Они пожали друг другу руки, и под любопытствующими взглядами двоих других полицейских Сулковский с чувством неловкости выразил Бэньону соболезнование по поводу тяжелой утраты — гибели жены.
