В участке на него шквалом налетели поступившие во время его отсутствия сообщения о новых преступлениях.
До дома он добрался без четверти три ночи. Он чувствовал огромную усталость, но знал, что не сможет уснуть, если сразу уляжется в постель. Потянувшись, он снял с полки книгу в кожаном переплете. Открыв её наугад, он начал читать первые попавшиеся на глаза строки, сначала через силу заставляя себя улавливать смысл слов, но постепенно погружаясь в другой мир, казавшийся невероятно далеким от того, горького и печального, в котором жил…
Спустя двадцать минут Бэньон отложил книгу в сторону и поднялся. Потянувшись, он ощутил, как по телу разливается приятное успокоение. Выключив свет, он через темную прихожую прошел в спальню.
Кэйт спала, но проснулась, когда он вошел, и зажгла ночник.
— Долгий же оказался у тебя день, дорогой, — сказала она. Со сна её голос был тихим и теплым.
— Очень долгий, — сказал он, устраиваясь рядом с ней и кладя голову ей на плечо. — Выключи свет, детка.
— Дэйв, тебе звонили. Женщина.
— Она назвалась?
— Нет, но, судя по всему, какая-то молодая особа. Сказала, что двадцать долларов, которые тебе должна, оставит бармену в «Треугольнике». Ты что, одалживаешь знакомым мелкие суммы под проценты?
Бэньон приподнялся на локте:
— Здесь не до шуток.
— Извини, я просто передала, о чем меня просили, — сказала Кэйт.
— Хорошо, завтра я всё проверю, — сказал Бэньон. Некоторое время в спальне царило молчание, потом он спросил: — Детка, разве ты не ссудила бы мне двадцать долларов, будь я холоден и голоден?
— Безусловно.
На следующий день дел снова было невпроворот, и лишь в шесть часов вечера Бэньон выкроил время разобраться с телефонным звонком из ночного бара. Звонившая ему женщина произнесла его название — «Треугольник», единственное слово в сообщении, которое имело для него смысл. Звонила, скорее всего, Люси, пытавшаяся по неясным причинам связаться с ним и не желавшая называть себя. Он попросил телефонистку соединить его с городом, после чего набрал номер бара.
— Да? — отозвался мужской голос.
— Говорит сержант Бэньон, отдел по расследованию убийств. Мне надо переговорить с Люси Кэрроуэй.
— Люси? Она здесь больше не работает.
— Когда она уволилась?
— А кто её знает, сержант. Когда я появился здесь сегодня в три пополудни, её уже не было. Наверное, босс скажет вам, но и его сейчас нет.
— Ладно, я подъеду. Когда придет хозяин, передай ему, чтобы дождался меня. Понял?
— Понял. А в чем дело? У неё неприятности?
Не ответив, Бэньон положил телефонную трубку и надел пальто.
— Я ненадолго выеду, — сказал он Нили. — Вернусь примерно через час.
— Тебя хочет видеть лейтенант, — сказал Нили. — Сейчас у него посетитель, но через пятнадцать минут он просил тебя зайти.
Бэньон начал нетерпеливо вышагивать по пыльному полу. Его обычно спокойное, невозмутимое лицо было хмурым.
— Не сказал, что ему надо? — через некоторое время спросил он.
Нили пожал плечами.
Бэньон бросил взгляд на часы:
— Нили, скажи ему, что я уже ушел.
— Но я сказал, что ты здесь. Он звонил, когда ты разговаривал по телефону с городом, — возразил Нили.
— Тогда скажи, что у меня срочное дело и я не мог больше ждать. Зайду к нему, как только вернусь.
Демонстрируя полное безразличие, Нили пожал плечами:
— Как скажешь.
Решив обойтись без машины, пешком в вечерний час пик надежнее, он добрался до «Треугольника» за десять минут. Заведение было почти пустым, музыканты ещё не появились. Лишь несколько посетителей сидели за столиками, посасывая пиво. В находившемся рядом театрике шло очередное шоу, через стенку доносились приглушенные звуки музыки.
Бармен был тот же, что и предыдущим вечером. Он с улыбкой подошел к Бэньону:
— Мистер Льюис ещё не вернулся, сержант. Думаю, сейчас он у соседей, наслаждается шоу.
— Кто-нибудь сможет проводить меня к нему?
— Да, конечно. — Обернувшись, он крикнул: — Джимми! Эй, Джимми! Иди сюда!
Через вращающуюся дверь в конце зала в помещение вошел молодой негр и остановился, нерешительно переводя взгляд с бармена на Бэньона.
— Джимми вас проводит, — сказал бармен. — Джимми, проводи сержанта в театр и разыщи там мистера Льюиса.
