— Вроде того, — кивнул Корнелл. Он взглянул на Салли: — С тобой всё в порядке?
— Да, Барни, да.
Хэнд отодвинулся от бара с бокалом в одной руке, держа вторую руку на стенной панели.
— Ты успеешь позвонить только раз, — резко одернул его Корнелл. — И сразу получишь пулю в запястье.
— Не валяй дурака, — отозвался Хэнд.
— Заткнись, — посоветовал Корнелл и снова повернулся к Салли: — Точно?
— Да, Барни. Он мне ничего не сделал.
— Молодец, сберег свою шею.
— У вас ничего не выйдет, — хрипло произнес Сэм Хэнд. — На борту шестеро вооруженных мужчин.
— Они не знают, что мы здесь, — сказал Корнелл.
— Вам не удастся уйти так же легко, как вы попали сюда.
— Это мы ещё посмотрим.
Загорелая лысина Хэнда блестела при свете люстры. Подняв брови, он смотрел на Корнелла и Салли. Он выглядел ещё крупнее, чем помнилось Корнеллу. Мощные плечи распирали легкий твидовый пиджак. Кремовая шелковая рубашка свободно облегала широкую грудь; когда он поднес ко рту стакан и сделал большой глоток, на пальце блеснуло кольцо с ониксом.
— Ну, — сказал он, — и что же дальше?
— Ведь это вы хотели меня видеть, — ответил Корнелл. — И даже захватили Салли, чтобы заставить меня прийти.
— Салли. Да. Я очень удивился, увидев её сегодня в поселке. Я почти забыл о Томе Смите, её отце. Неприятное было дело. Можете мне не верить, но я тогда пытался вмешаться, поговорить с Джеем. Но вы же понимаете, что Стоуна не так-то легко было отговорить, он был беспощаден к своим противникам.
— Вы ничем от него не отличаетесь, мистер Хэнд, — сухо произнесла Салли.
— Может, и нет, — хмыкнув, легко согласился тот. — У Стоуна всегда были деньги и власть. Но ему всегда хотелось больше и того, и другого. А я вырос в трущобах, ел то, что удавалось выпросить или украсть, а образование получил, можно сказать, в канаве. Что ж, я сделал неплохую карьеру. Работать на Стоуна было нелегко, но эта проблема, к счастью, решена. — Он посмотрел на Корнелла и улыбнулся: — Вы решили её для меня.
— Ничего не выйдет, — сказал Корнелл. — Я его не убивал.
— Полиция думает иначе.
— А как думаете вы?
— Я не знаю, кто убил Джея. Да и теперь, когда дело сделано, это меня не касается. А вот собственная шкура меня интересует.
— Вы были с ним вчера вечером, — сказал Корнелл.
— Почему вы так решили? — удивился Хэнд.
— У меня есть два свидетеля, которые видели вас в Оверлуке.
— Что ж, молодец, — тихо отозвался Хэнд. — Вы орешек покрепче, чем я предполагал. Гораздо крепче. Не думал, что вам удастся так долго скрываться от полиции. Для этого требуются храбрость и ум. А кто ваши свидетели, мистер Корнелл?
— Узнаете в свое время, — ответил Корнелл. — В суде.
— В этом нет необходимости. Мы сумеем найти общий язык, вы и я. Вы как раз тот человек, с которым я могу иметь дело к обоюдной выгоде. Уберите, пожалуйста, пушку.
Голос звучал убедительно. Хэнд подошел ближе, и Корнелл увидел крупные, величиной с полдоллара веснушки на его лысом черепе. Веснушки поменьше усыпали лицо. Корнелл слегка приподнял револьвер:
— Достаточно.
— Нет никакой необходимости…
— Мне известны ваши методы, Сэм, — сказал Корнелл. — Не знаю, что вам надо, но вы скоро скажете. А потом, независимо от моего ответа, я хочу покинуть яхту. На меня в последнее время слишком давили. Всё. И я устал от этого. А если мой ответ вас не удовлетворит и вы не дадите мне сойти на берег, мне не хочется даже думать о том, что может случиться с Салли.
— С Салли ничего не случится. Она славная девочка. Делала вид, что никогда не слышала о вас, и сначала никак не хотела говорить, где вы. Но потом сказала.
Корнелл посмотрел на бледное личико девушки:
— Салли?
— Он ничего мне не сделал. Он хочет заключить сделку. Я не видела никакого выхода, кроме как передать весточку Гутси, но это все, что я сказала.
— Вот видите, — развел руками Сэм Хэнд. — Мы можем договориться.
— Мы отправляемся на берег, — заявил Корнелл. — И немедленно.
— Я ещё не задал свой вопрос, — сказал Хэнд. — Но вы, похоже, знаете, о чем я хочу спросить, и мне это нравится. Мне нужны такие люди, как вы, Корнелл.
— Зачем?
— Чтобы занять место Стоуна.
— Нет, — сказал Корнелл.
