— Никаких если! — перебиваю её я, и даже благодарю за подобное отступление от темы. Смех помог забыть о боли. — Не выдумывай. Он мне как брат.
— Не каждый брат зовет девушку прогуляться в полдесятого. Задумайся над этим, Лия. Дружбы между мужчиной и женщиной не существует, так что не строй себе заоблачных замков. Как бы потом не оказалось, что ты сильно ранишь его.
— Мам, — я закатываю глаза. — Не знаю, что там за правило, будто противоположности не могут дружить, но я его не придерживаюсь. Мы с Астаховым родственные души, и уж точно не планируем свадьбу, детей и внуков.
— Я тоже ничего не планировала, а потом…
— Хватит! Я не могу это слушать! — Меня пробирает на смех, и я начинаю двигаться к двери. — Больше не слова.
— Ох, ну как хочешь, — кажется, что мама обиделась, но вообще это трюк. На самом деле, она хочет, чтобы я развила тему и проговорилась. Но я слишком взрослая для таких уловок.
— Если что, позвоню тебе. Пока!
— Не задерживайся.
Перед тем как закрыть дверь, я слышу её вздох: попытка не удалась.
Спускаясь по лестнице, улыбаюсь и никак не могу осознать то, что произошло минуту назад. Мама решила, будто я и Леша вместе. Но ведь это смешно. Он мне как брат, да и знаем мы друг другу с самого детства. Неужели такие люди могут сойтись, а потом ещё и прожить вместе рука об руку?
Ужас какой. Выйти замуж за собственного брата.
Я корчусь и выхожу из подъезда.
«Рено» Астахова уже стоит во дворе, и я облегченно выдыхаю. Парень выходит из машины и стремительно движется ко мне. Он взволнован и как всегда серьёзен.
— Что случилось? — на выдохе спрашивает он. — Карина? Родители?
— Мое плечо, — улыбаюсь я, и прикусываю губу. — Ты был прав: я должна была сходить в больницу. Сегодня утром оно распухло, и я еле шевелю рукой.
— Лия…
— Давай пропустим ту часть, где ты отчитываешь меня, и приступим сразу к делу. Я думала заехать в больницу.
— В какую? Если мы заявимсяна работу к твоим родителям, им передадут, что ты приходила.
— Значит, поищем другую поликлинику, — разумно протягиваю я. — В Питере куча больниц.
— Но не в каждой из них тебя примут, — добавляет Астахов. — Ты взяла паспорт, медицинский полюс, карточку?
— Да.
— Что ж, тогда поехали. — Леша открывает мне дверь, и я аккуратно присаживаюсь на пассажирское сидение. В машине как всегда пахнет кофе. Теперь этот запах ассоциируется у меня только с Астаховым, и с его черным Рено. — На самом деле, твои предки все равно узнают правду.
— Надеюсь, что нет.
— Но как ты собираешься это скрывать? — парень пристегивается, нажимает на газ, и мы медленно сдвигаемся с места. Я тоже хочу пристегнуться, но потом понимаю, что ремень сильно передавит руку. — Если вывих не серьёзный, — продолжает Астахов, — придется носить повязку, если серьёзный придется делать операцию. В обоих случаях твои родителя — доктора, заметят что-то неладное, тебе так не кажется?
— Не нуди, — растеряно отвечаю я и прижимаю руку к груди. — Возможно, у меня и вывиха нет. Просто сильно ударилась.
— Ну да.
— Леш, мне и так не по себе. Давай не говорить о плохом.
— Как хочешь, — протягивает Астахов. — Моё дело предупредить.
Я тяжело выдыхаю и сглатываю. Паршивая ситуация. Лишь бы Максим был не прав, и сказал вчера о вывихе только для того, чтобы напугать меня.
Я провожу здоровой рукой по пальто. Оно большое, теплое, и мне почему-то кажется, что я его уже где-то видела: черное, длинное, мягкое. Хочется укутаться в нем настолько сильно, чтобы вовнутрь не смог пробраться ни один порыв ветра. По мне пробегают электрические разряды: нотки мяты заполняет легкие, едва я вдыхаю запах, которым пахнет воротник.
— Так откуда у тебя это пальто? — Леша как всегда вырывает меня из мыслей, и я поднимаю голову. — И куда ты посеяла свое?
— Его забрала Кира, чтобы я смогла быстрей двигаться на испытании. А потом вокзал окружили менты. Пришлось убегать. Было холодно, и Максим вдруг решил стать милым.
— Максим?
— Да, тот высокий, черноволосый парень, который избил меня. Хотя о чем я, — я саркастически выдыхаю. — Тебя ведь не было рядом, и ты не знаешь, о ком я говорю.
— Опять ты начинаешь…
