— Твоя сестра перешла все границы, — дополняет мама. — Не думала, что она способна на такое. Из-за чего же вы хоть поссорились?
— Теперь это не важно.
С моих плеч исчезает такой огромный груз, что я пьяно пошатываюсь назад.
— Карина не права, — серьёзно отрезает папа. — Но ты не обижайся на неё. Она сказала это сгоряча. Так что помиритесь, и забудьте об этом.
— Мы так и сделаем, — заверяю я. — По-крайней мере, мы попытаемся.
— Что ж, отлично, — мама вновь зевает и встает с дивана. — Не ссорьтесь, Лия. — Она обнимает меня и медленно отходит в сторону спальни. — В жизни мало людей, на которых можно положиться. Вам остается лишь радоваться, что вы есть друг у друга.
Я киваю.
— Спокойной ночи, — папа целует меня в лоб. — И не забудь помыть за собой чашку.
— Да, конечно.
Он улыбается и уходит, а я так и стою в зале, радуясь, что мои опасения не подтвердились.
Наутро я не могу пошевелить левой рукой. Морщусь, встаю, подхожу к зеркалу и громко выдыхаю: плечо покрылось отеками и покраснело.
— Черт, — я испуганно моргаю. — Черт!
От безысходности начинаю тереть ладонью напухшее место, надеясь, что это сможет помочь. Но как? Бессмыслица.
Судорожно набираю в легкие воздух и сглатываю. Нужно что-то сделать, иначе моя глупость превратится в нечто более опасное.
Здоровой рукой, я хватаю со стола телефон, и набирают номер Леши. Астахов тут же отвечает:
— Лия? Что-то случилось?
— Ну как сказать, — я вновь осматриваю в зеркале синеватое плечо. — Знаешь, кажется, мне нужна помощь.
— Мне приехать? — серьёзный тон друга успокаивает меня: Астахов сумеет помочь. Я уверена.
— Да, пожалуй.
— Буду минут через пятнадцать. — Тут же раздаются гудки, и я буквально вижу, как Леша срывается с места, начинает метаться по своей маленькой комнате. Он всегда был ответственным, правильным, тактичным. Иногда мне кажется, что у нас с ним огромная разница в возрасте, будто он мой старший брат, хотя, по сути, мы ровесники. Так что, с кого и надо брать пример, так это с Астахова. Мне до его идеальности ещё расти и расти.
Через силу, я надеваю свитер. Ужасно больно. Когда я поднимаю руку, в голове взрываются краски, глаза непроизвольно закрываются, становится так паршиво, что начинает тошнить. Может, у меня вовсе не вывих? Вдруг, упав, я что-то сломала? Какая-то косточка нашла на другую косточку, и теперь мне ампутируют целую руку!
От этих мыслей становится страшно. Я тяжело дышу, хожу ещё тяжелей. Выходит таким образом, что минут за десять я только расправляюсь с одеждой. Это я ещё не добралась до пальто… до пальто Максима, что самое интересное, так как свое я отдала Кире.
Глубоко вдыхаю воздух и выхожу из комнаты. В глубине души я надеюсь, что родители ещё спят, но едва моя нога ступает за порог, я замечаю маму на диване.
— Уже проснулась? — удивляется она и, оторвав взгляд от книги, снимает очки. — Куда-то собралась?
— Да, — мне становится жутко жарко. — Леша позвал прогуляться.
— Прогуляться так рано?
— Ну, а почему бы и нет?
Я прохожу в коридор и прячусь за угол. Лишь бы мама не увидела, с каким трудом я надеваю чужое пальто.
— И куда же вы пойдете? — я слышу, как она поднимается с дивана, и просовываю руки в дырки быстрей, чем требовалось. Дикая боль пронзает спину, и я неуклюже закидываю назад голову. — Тебе нужны деньги?
— Нет. Я не думаю, что они понадобятся. Если что Леша разберется.
Мама, наконец, подходит ко мне, и я замечаю странный взгляд. Очень странный. Сначала мне кажется, будто она знает мой секрет, сейчас грубо стянет с меня пальто и наорет за то, что я не рассказала ей о вывихе плеча, но потом до меня доходит, что тут делов другом.
— А где твоё пальто?
— Я его у Леши забыла, — быстро отрезаю я. — Он вчера довез меня до поворота, заметил, что я налегке и отдал своё пальто, чтобы я не шла до дома по морозу…
— Хмм, дает тебе свою верхнюю одежду, собирается платить за тебя на утренних прогулках…
Я не нахожу в себе сил сдержаться, и начинаю хихикать, как идиотка.
— Мам, — протягиваю я. — О чем ты? Это же Астахов.
— Ну и что? — она растерянно поджимает губы. — Он хороший мальчик, и я совсем не против, если…
