Забыть обидное предложение Дхрува оказалось не так-то просто. В последующие несколько недель Рия время от времени впадала в отчаяние, особенно когда возвращалась с работы в пустой и тесный гостиничный номер, и была готова отдать все, что угодно, за несколько минут с Дхрувом. Тем не менее ей удалось удержаться и не позвонить ему.
Рия позволила себе единственную слабость — постоянно носила подаренные Дхрувом часы, снимая их только тогда, когда принимала душ. Кроме них, от возлюбленного у нее ничего не осталось. Не было даже ни одной приличной фотографии — лишь групповые снимки со свадьбы Гаурава.
Выражение лица Дхрува, когда Рия захотела вернуть ему часы, заставило ее поверить, что, несмотря на сказанное, она совсем ему не безразлична. Решив проявлять осторожность, Рия запретила себе надеяться.
Первый месяц в Гонконге пролетел быстро. Рия была загружена работой, которая отвлекала ее от неприятных размышлений. По выходным она отправлялась на долгие велосипедные или пешие прогулки, иногда с новыми друзьями, но в основном одна. Впервые в жизни ее не тяготило одиночество. Она регулярно, раз в неделю разговаривала по телефону с родителями и обменивалась новостями с сестрой по почте. Они по-прежнему жили все вместе. Чаще звонить Рия не хотела: родители принадлежали к поколению людей, которые считали, что междугородные звонки — очень дорогостоящие — необходимы только для того, чтобы сообщить о чьей-то смерти или серьезной болезни. Им становилось неудобно при мысли, что дочери придется оплачивать солидный счет. В конце концов она соврала, что фирма покрывает ее расходы на связь. Так же как и в тот раз, когда она скрыла от родных, что деньги на лечение отца взяты из ее собственного кармана, а не из страхового фонда.
Просматривая через Интернет выписки с банковских счетов за несколько дней октября, Рия поняла, что чек, который она отдала матери, до сих пор не обналичен. Рия нахмурилась, пытаясь понять, что происходит. На ее счете было достаточно средств, поэтому банк не мог отклонить выдачу наличных.
Рия не выдержала и связалась со Шреей.
— Скажи маме, что на следующей неделе я звонить не буду, а сегодня поговорю за два дня. Я не хочу, чтобы она беспокоилась о том, во сколько мне обойдется звонок, — сразу же предупредила она.
Сестра рассмеялась и передала трубку матери, и та ей все объяснила.
— Это сделал Дхрув? — недовольно спросила Рия пять минут спустя, решив, что ослышалась.
Ее мать пребывала в легком недоумении от резкого тона дочери.
— Но, детка, разве он тебе не сообщил? — изумилась она. — Этот милый мальчик прислал к нам коллегу, подрядчика или архитектора, как я думаю. Они вместе учились в университете. Во всяком случае, он осмотрел дом и сказал, что сможет его отремонтировать. Ремонт обойдется гораздо дешевле по сравнению с той суммой, которую запросил строитель, — его нашел твой отец. И еще он предложил купить наш дом — если мы не возражаем, — а нам дадут квартиру в новом жилом комплексе, который он разработал.
— Папа не согласился, да? — уточнила Рия.
Ее мать шмыгнула носом:
— Он не согласился бы на такое предложение много лет назад, но теперь уступил. Отцу трудно подниматься по лестнице, в квартире на первом этаже нам будет гораздо удобнее. И вряд ли ты или Шрея будете жить здесь. В любом случае вы обоснуетесь в Мумбаи. Поэтому нет смысла оставлять себе дом из-за сентиментальных воспоминаний. Нам лучше продать и участок земли. Мы больше не будем для тебя обузой.
Рия разозлилась:
— Никакая вы не обуза! Неужели прийти к такому решению вас заставил «милый мальчик» Дхрув?
— Нет, не он, — резко ответила мать. — Если ты действительно хочешь знать, я скажу тебе, что устала жить в этом доме, боясь, что он вот-вот рухнет. Нам требовалось много места, когда ты и Шрея были маленькими, но сейчас нам с твоим отцом будет комфортно в двухкомнатной квартире. И мне не придется тратить полдня на уборку. Новый жилой комплекс очень хороший, там есть клуб для пенсионеров, а неподалеку — клиника Шреи. Она будет оставлять у меня Арияна в рабочие дни.
Рия никогда не слышала, чтобы ее мать так настаивала на своем мнении. Она чувствовала себя немного виноватой: за столько лет не поняла, что ее мать не в восторге от дома. «Мама могла со мной поделиться», — подумала Рия, оправдывая себя, но потом вспомнила, что та никогда ни на что не жаловалась.
