– Ах, да! – пробормотал Сергей Васильевич. – Белоголовка осталась в прошлом. Глянь-ка, какие метаморфозы: водка нынче выпускается с дозаторами, бутылки – произведение искусства: под хрусталь, с какими-то вензелями, затейливыми пробками, всякими нашлёпками и яркими этикетками. А вот вино оформлено скромнее. Наклейки будто с одной типографии: коричнево-белые или черно-белые, скромные, да и бутылки – одинаковые. Ахашени, однако, разлит в светлые склянки, и сбоку болтается этикетка – как на джинсах. Интересное дело!
Продавец, молодой импозантный парень в строгом чёрном костюмчике с бабочкой, прислушался к бормотанью Сергея Васильевича.
– Помочь вам с выбором? – спросил он.
– Когда-то мне рассказывали в Тбилиси, что ахашени выпускают всего несколько сот бутылок в год, – сказал Сергей Васильевич. – А у вас, смотрю, и ахашени есть, и киндзмараули, и цинандали – редчайшие, в принципе, вина. Неужели в Грузии стало больше виноградников?
– Поставщики у нас серьёзные, – ответил продавец. – На всю продукцию имеются сертификаты, не сомневайтесь.
– Сертификат – всего лишь бумажка с печатями, – усмехнулся Сергей Васильевич. – Хорошего не может быть много. Смотрю я на эти бутылочки и крутится в голове мысль: а, может, всё, что в них налито, – это аналог? Знаете, молодой человек, есть подлинники, а есть копии подлинников – внешне они похожи, но понимающий сразу почувствует разницу…
– Для понимающих – коллекция эксклюзивных вин, – продавец кивнул в угол: там была особенная стеклянная полочка, внешне скромная, подсвеченная тусклой лампочкой. – Эта продукция проверена временем.
Сергей Васильевич глянул на эту полочку и в его глазах сразу померк дневной свет: на свою пенсию он смог бы купить разве что полбутылки настоящего французского вина. Правда, грузинские вина были чуть подешевле, но это мало утешило бедного пенсионера Уфименко.
– Сами-то вы что пьёте, молодой человек? – спросил он продавца.
– То, что средства позволяют, – вздохнул парень. – Например, вот это вино, произведенное и разлитое в Молдавии. Не смотрите, что этикетка непрезентабельная, да и бутылка – так себе, обыкновенная «чебурашка», и производитель – какой-то колхоз, зато вкус – отменный. Советую.
– О! Колхозам я теперь доверяю, – воскликнул Сергей Васильевич. – Уж они точно сами растят виноград и давят из него сок. Есть надежда, что пиарщики пока не додумались выдавать контрафакт за натуральную продукцию колхозов. Им привычнее заманивать потребителя подделками под иностранные марки…
– Молдавия теперь тоже иностранное государство, – напомнил продавец, подавая бутылку вина. – Надеюсь, напиток вам понравится, и вы ещё к нам придёте.
Сергей Васильевич, расплачиваясь, напомнил, что он – пенсионер, и всякие маленькие радости, вроде вот этой бутылочки настоящего вина, случаются у него всё реже и реже, и нужен исключительный повод, чтоб вновь сюда прийти. Других покупателей не было, и продавцу было скучно, потому он и спросил, что за событие Уфименко собрался отметить. Тот и ляпнул про свои исследования, не преминув заметить, что на улице его дожидается один тип, обещавший показать яму с глиняными скульптурами.
Продавец, слушая Сергея Васильевича, постепенно менялся в лице: его брови удивленно приподнимались, зрачки расширялись, губы приоткрылись и задрожали. Он был явно напуган, и Уфименко это заметил:
– Что с вами?
– Ничего, – парень отвел взгляд в сторону. – Мне нужно закрыть магазин на уборку. Прошу вас освободить помещение.
– Нет, – упёрся Сергей Васильевич. – Вы что-то не договариваете…
– Да вам-то какое дело? – продавец нервно передёрнул плечами. – Я даже вспоминать об этом не хочу!
Сергей Васильевич, естественно, уцепился за эту его оговорку и мало-помалу вытянул-таки из парня интересную информацию. Оказывается, лет пятнадцать назад он, тринадцатилетний подросток, вместе с другими пацанами играл на пустыре в футбол. Гоняли мяч по жесткой короткой траве, ворота были чисто символическими – на таком же условном поле положили по два камня, и ну гонять видавший виды мяч! Он залетел в пыльные кусты, и будущий продавец полез доставать его.
