— И чем же вы меня будете лечить? Выпишите рецепт!
«Доктор» покачал головой.
— Это очень тяжелая болезнь. Вы считаете, что вам нужен рецепт?
— Обязательно! Доктор всегда выписывает лекарство.
— Хорошо, — серьезно покивал гость, хотя за рамкой проволочных очков она разглядела шутливое веселье, — я составлю необходимую бумагу. Так…
Он посмотрел на стол, выискивая, что может пригодиться, снял верхний лист со стопки на краю, поморщился, оценив количество пыли, вытащил из-под него второй. Потом порылся в подставке для карандашей. Выудил подающую надежды ручку и долго ее расписывал. Даже высунул кончик языка от усердия. Потом поправил очки и, преисполнившись важности, принялся что-то писать. Строгий, с прямой спиной и молодым лицом с проволочными очками, он выглядел так забавно, что Лена не удержалась и хихикнула.
— Ну вот, — наконец он поставил точку, и сложил лист пополам. — Это ваш рецепт.
— Прекрасно, — улыбнулась Лена. — Могу я взглянуть?
— Конечно, нет! Ведь это документ для специалистов! Вы здесь ничего не поймете.
— Ох, — продолжая игру, взмахнула ресницами Лена. — Что же делать? Отнести его к фармацевту?
Трубочист чуть склонил голову набок и улыбнулся:
— Видите ли, сударыня, в нашем маленьком городе не так-то много народу. Так что врачу порой приходится быть и аптекарем. Итак, что у нас тут?
Он развернул лист и погрузился в чтение, будто видел его впервые. Даже немного шевелил губами, словно проговаривая мудреные медицинские слова.
— Хм. Печально. Ну что ж…
— Дадите мне лекарство? — поторопила девушка.
— Лекарство? Да, конечно.
Он порылся по карманам, выудил зажигалку и раньше, чем она успела что-либо сделать, поджег рецепт.
— Ой!
— Так надо, — сообщил гость. — Так всегда и делают. Просто клиентам аптек не показывают.
Он подержал горящий лист перед собой, а потом понес его к камину. Пламя тут же умерило пыл, как будто опасалось опалить пальцы.
— А как же лекарство?
— Оно уже с вами, — отмахнулся гость, поглощенный созерцанием горящего листа.
Трубочист положил обгоревший рецепт в камин и не отрывал от него взгляда, пока тот не прогорел до конца, потом тщательно перемешал пепел. Он так старательно и серьезно играл, что эта игра перестала ее развлекать.
— Почему вы… — без тени игривости нарушила Лена установившееся молчание.
— У меня есть предложение, — мягко перебил гость и снял очки, лицо его тут же приобрело прежнее простоватое выражение. — Перейдем на «ты»?
Лена ответила не сразу. Немного подождала, глядя, как трубочист теребит в руках проволочные очки, как будто протирая стекла.
— Ладно, — кивнула она и продолжила, — так почему ты считаешь, что от одиночества можно вылечиться?
— Потому что одиночества нет.
Когда Лена проснулась, настроение у нее было великолепное. Окна выходили на запад, и утренний свет был мягок и приятен. Она даже выспалась, несмотря на ночные разговоры. Видимо, сказывалась свежесть здешнего воздуха и близость моря. Через открытое окно доносилось птичье чириканье. Из кухни было слышно, как хозяйствует дядя. Неплохое утро, в самый раз, чтобы начать новую жизнь, которую она сама выбрала.
Лена потянулась всем телом, а потом решительно встала с кровати. Теперь она, а не кто-то другой будет определять ее жизнь. Настроение было столь хорошим, что даже перспектива умываться водой из водонагревателя не пугала. Словно проникшись оказанным доверием, газовая колонка, и впрямь обеспечила достойный напор горячей воды. Лена расчесала длинные волосы и осталась довольна своим внешним видом. Умывание завершило превращение в нового человека, не отягощенного болью в прошлом, словно и не было грустной вчерашней прогулки по городу. Натянув брюки и легкий свитер, Лена вышла на кухню. Дядя как раз сливал воду из кастрюльки.
— Проснулась? — не оглядываясь, спросил он.
— Да. Нам уже скоро выходить?
Дядя пожал плечами:
— Обычно выхожу минут через двадцать.
Лена взглянула на часы. Полвосьмого. Видимо, контора открывается в восемь. Могло быть и хуже.
— А почему вы меня не разбудили?
— Подумал, пускай девочка в первый день поспит. Будешь завтракать?
— Смотря чем, — улыбнулась Лена.
