Позвав дядю, Лена села за стол. Войдя, тот поглядел на блюдо со смесью, две тарелки, обвел взглядом кухню.
— Пусто как-то, да? — сказал он и застенчиво улыбнулся.
Лена пожала плечами. Дядя присел и принялся накладывать еду на тарелку.
— Ты надолго приехала? — спросил он.
— Как же? Я же говорила, что хочу с вами работать! — удивилась Лена. — Вы не помните?
— Помню, — кивнул дядя.
— Вы что, не хотите?
— Хочу. Просто я думал, что ты не серьезно. Ты сначала отдохнешь или сразу?
— Не знаю, — снова пожала плечами Лена. — Наверное, лучше сразу.
Дядя перестал есть и посмотрел на нее неожиданно понимающим взглядом:
— Пожалуй, лучше сразу, — повторил он.
— Вы во сколько встаете?
— Я тебя разбужу.
— Хорошо.
Больше говорить было не о чем, и они некоторое время ели молча. Однако это молчание казалось обоим неловким. Казалось, что таким близким родственникам должно было быть, что обсудить.
— Как дела у сестры? — попытался нарушить молчание дядя, впрочем, произнес он это без особой старательности, как будто понимал, что и его собеседнице говорить не особенно хочется.
— У мамы?
Дядя кивнул.
— Все хорошо.
— Она работает?
— Да.
— Все там же? — уточнил дядя, хотя и не помнил, где его сестра работала раньше.
— Кажется, да, — подтвердила Лена, хотя и она не помнила, меняла ли ее мать работу в последнее время.
Так они и беседовали, обсудив следом отца Лены, попробовали поговорить о работе девушки, но ничего не вышло, поскольку Лене тут же вспомнилась та самая история, которая закончилась бегством в этот старый город. Под конец попытались поговорить о погоде. Понимая, что больше тем не найдется, оба спешили доесть, чтобы не продолжать беседу. Дядя управился первым, поставил тарелку в посудомоечную машину и нажал несколько кнопок.
— Когда доешь, нажми сюда, хорошо? — спросил он.
— Ладно, — согласилась Лена. — Может быть, попьем чаю?
— Ты попей, а я пойду, посижу, — покачал головой дядя. — Чай тут есть, найдешь.
Не дожидаясь ответа, вышел. Лена спокойно доела и поставила чайник. В шкафу нашлась пачка «Ахмада» и чистый заварочный чайник. Теперь девушка действовала легко и свободно, как будто делала это у себя дома. Поставить воду, сполоснуть кипятком заварочный чайник, залить до половины и засыпать чай. Даже сам чай она предпочитала «Оранж Пеко», как и дядя, а вот он почему-то все время покупал с бергамотом, который Лена терпеть не могла. Теперь залить чайник доверху, и подождать, чтобы дозаварился.
Когда девушка взяла в обе руки чашку с душистым крепким напитком, напряжение окончательно исчезло. Полутемная кухня, круг желтого света от бра на стене, поблескивающий кран. Сюда стоило приехать хотя бы ради того, чтобы попить чай в одиночестве на большой пустой кухне, чтобы никто не пытался залезть с ногами в душу и утешить.
Напившись чаю и погрузив кружку в недра посудомоечной машины, Лена включила это чудо техники и покинула кухню. Теперь, видимо, полагалось подойти к дяде и продолжить вечер. Однако девушке не хотелось ни разговаривать, сидя перед телевизором, ни спать. Хотелось, чтобы ее все оставили, чтобы она никому ничего не была должна. Тем не менее, она подошла к двери гостиной и остановилась.
Телевизор не работал, зато был разожжен старый закопченный камин. Перед камином расположились два глубоких кожаных кресла и маленький низкий столик. На столике стояла бутылка «Белой Чайки» и чистая рюмка. Вторую рюмку с тягучим бесцветным ликером дядя держал в руке. Что-то сжалось внутри у Лены, когда она поняла, что пустая рюмка предназначена не для нее.
Она не знала, что этот вечерний ритуал был привычен для пожилого вдовца. Каждый вечер он разжигал камин и усаживался в кресло. Точно так же они сидели здесь вдвоем с женой, держались за руки, смотрели на огонь и разговаривали. Тогда у них не было денег, поэтому любимый ликер жены удавалось купить только время от времени, и она, совершенно счастливая, неспешно потягивала бесцветную жидкость. Для дяди этот ликер был слишком сладок, но теперь он пил его и вспоминал жену. Он и покупал всегда только одну бутылку, точно как раньше, когда она была жива.
