Лишь под конец мероприятия Лена бросила взгляд на портовые краны, серо-стальные волны, на дымку, скрывающую горизонт, и подумала, что в другом настроении бродила бы здесь, с любопытством разглядывая тяжеловесные суда и деловитых людей. Каждая мелочь порта вызывала бы живейший интерес. От этой мысли стало чуть легче. Исподволь она принялась разглядывать суетливый даже под дождем порт. Какой-то невысокий крепкий человек в брезентовом плаще поймал ее взгляд, лукаво подмигнул, и против воли Лена улыбнулась.
Они вышли из порта и отправились обратно в контору. Лена все думала. Собственно, почему она должна страдать? К чему ей это гнетущее чувство одиночества? От нее отказался какой-то неизвестный нелепый тип, полный напыщенных нравоучений? Ну и что! Вот рядом идет человек, который уже голову в кровь разбил о стену ее неприступности. Стоит только дать ему понять, что она согласна быть с ним, и все кончится. Никакого одиночества! Она опять будет нужна кому-то! Она уже нужна!
Они вновь проходили мимо памятника генералу на Федоровой площади, когда Паша предложил:
— Могу ли я пригласить тебя сегодня на обед?
— Это такое романтичное свидание в сопровождении Миши, Васи и всех-всех-всех?
— Нет, что ты, — улыбнулся Павел, — Миша сегодня в обед на улицу Жестянщиков едет, повезет в починку флюгер. А остальных не возьмем. Будем только вдвоем!
— Флюгер? Он разве живет в Старом городе?
— Нет, — покачал головой Павел. — На Флотском проспекте.
— Но там же большие дома? Многоквартирные?
— Да, — подтвердил Павел и добавил, поняв, что именно показалось ей необычным. — У нас на всех домах стоят флюгера. Даже на панельных.
— Но зачем?
— Есть старая легенда, — довольный Паша затянул паузу, ожидая просьбы продолжить рассказ.
— Какая легенда? — спросила Лена и взяла его под руку.
Теперь, когда она разговаривала с Павлом, стучащий по куполу зонта дождь уже не был так слышен. Мир сузился до пространства под зонтом, до плеча ее высокого спутника, стал маленьким и уютным и даже, как будто, не таким сырым.
— У нас в городе верят, что есть… точнее не так… Ты слышала когда-нибудь про Белую Чайку?
— Слышала: это ликер, ресторан и гостиница. По всему городу про нее постоянно упоминают.
— Да. Так вот, у нас верят, что существует особая чайка, Белая, и если она присядет на флюгер на крыше, то принесет в дом удачу, счастье, благополучие… и вот чтобы это случилось, надо чтобы Чайке было куда сесть. Поэтому над каждой крышей ставят флюгера.
— А, по-моему, чайки все белые, — пожала плечами Лена.
— Обычные чайки все-таки серые с черным и белым, — улыбнулся Павел, — а эта — совсем белая.
— И что, ее кто-то видел?
— Люди верят, что она существует. Ну разве это не здорово, что над каждой крышей высится флюгер?!
Лена промолчала.
— Что скажешь насчет обеда?
— А давай! — кивнула она.
Павел расцвел:
— О, я необыкновенно благодарен за оказанную честь, сударыня! Уверен, это свидание станет незабываемым для нас обоих!..
Лена чуть нахмурилась, эти манеры Павла раздражали.
Они зашли на работу, оставили документы. Павел не удержался и объявил, что добился свидания. Миша проводил их тоскливо-завистливым взглядом, а Вася ехидным голосом сказал что-то, что Лена предпочла не расслышать.
Поскольку есть не очень-то хотелось, решили идти не в обычный кабачок, а в легендарную карамельную мастерскую Хейзнера, тем более, что Лена давно хотела там побывать. Это было очень старое заведение. Первый кондитер открыл свое дело еще в восемнадцатом веке. Тогда на весь город были известны его пралине, марципановые фигурки, а еще чудесные ореховые пирожные, которые делала его жена. Потом старый мастер ушел на покой и бережно передал рецепты сыновьям и дочери. Старший сын оправдал надежды отца и развернул семейное дело как следует. Однако в середине девятнадцатого века открылась кондитерская фабрика Сибирова. Это была очень хорошая фабрика, ее шоколад и конфеты были не хуже, а в чем-то и лучше карамели Хейзнеров. В итоге старое семейное дело так и осталось маленьким предприятием. Теперь потомки Хейзнеров держали при мастерской маленькое кафе, где продавали легендарные марципаны, пралине и пирожные.
