Словно прочитав его мысли, Брэнда произнесла:
— С некоторых пор я перестала здесь играть.
Майрон с понимающим видом кивнул.
— Догадываюсь, каких усилий вам стоило заставлять себя приходить на эту площадку, — добавила она.
— Благодаря вашему отцу период адаптации прошел значительно легче, чем я опасался.
Брэнда улыбнулась.
— Я так и не смогла понять, почему вы ему понравились. Вообще-то он белых терпеть не может.
— А разве я белый? — со смешком осведомился Майрон.
— Как политик Пэт Бучанан.
Они расхохотались. Потом Майрон сделал очередную попытку перевести разговор на тему, которая интересовала его больше всего.
— Расскажите мне об угрозах.
Вместо ответа Брэнда посмотрела в окно. Они проезжали место, где торговали колесными дисками, и сотни, если не тысячи, этих изделий сверкали на солнце. Странный бизнес, если разобраться. Поскольку новые диски нужны только в том случае, если украли старые. А судя по всему, здесь в основном украденные и продавались. Так сказать, небольшой финансово-фискальный цикл.
— Мне стали звонить по телефону, — наконец произнесла Брэнда. — Все больше по ночам. Один раз заявили, что если не найдут отца, то изобьют меня до полусмерти. Вскоре позвонили снова и сказали, чтобы я не вздумала менять отца на другого менеджера, а то мне будет плохо. Такого рода угрозы… — Брэнда замолчала.
— Есть идеи относительно того, кто мог вам звонить?
— Нет.
— А мысли по поводу того, кому и зачем понадобилось разыскивать вашего отца?
— Нет.
— А по поводу причины его исчезновения?
Она покачала головой.
— Норм что-то говорил относительно преследующей вас машины.
— Насчет этого ничего не знаю.
— А голос в телефонной трубке… — поинтересовался Майрон. — Он всякий раз один и тот же?
— Не уверена.
— Мужской, женский?
— Мужской. Говорил белый. По крайней мере мне так показалось. Из-за особенностей тембра и манеры произношения.
Майрон кивнул.
— Хорас играл в азартные игры?
— Никогда. Вот дедушка — другое дело. Все спускал на тотализаторе. Впрочем, у него не так много и было. Но отец ни к игорному столу, ни к окошку тотализатора и близко не подходил.
— А деньги он в долг брал?
— Нет.
— Вы уверены? Ваше образование, несмотря на дотации для малоимущих, стоило, должно быть, не так уж дешево.
— Я с двенадцати лет на стипендии.
Майрон снова кивнул в знак того, что принимает ее слова к сведению. Впереди по тротуару толчками, словно заводной манекен, двигался странный человек в трусах от Кельвина Кляйна, разноцветных и разностильных лыжных ботинках, и высокой меховой шапке в русском стиле — вроде тех, что можно увидеть в фильме «Доктор Живаго». Никакой другой одежды на нем не было. Ни рубашки, ни брюк. В руке он держал коричневый бумажный пакет, причем сжимал его с такой силой, словно этот предмет помогал ему передвигаться по улице.
— Когда начались звонки? — спросил Майрон.
— Неделю назад.
— С тех пор как исчез ваш отец?
Брэнда кивнула. Ей было что сказать по этому поводу. Майрон заметил это по выражению ее глаз. Но давить не стал. Молчал и ждал, когда девушка сама выскажется.
— В первый раз, — тихо произнесла Брэнда, — звонивший попросил меня позвать к телефону мать.
Майрон продолжал хранить молчание, ожидая, что она скажет дальше. Но когда стало ясно, что продолжения не последует, спросил:
— Вы позвали?
Брэнда печально улыбнулась.
— Нет.
— Кстати, где живет ваша мама?
— Не знаю. Не видела ее с тех пор, как мне исполнилось пять.
— Что вы имели в виду, когда сказали: «Не видела ее с тех пор, как…»?
— Именно это я и имела в виду. Она бросила нас с отцом двадцать лет назад. — Брэнда наконец повернулась к Майрону и посмотрела ему в лицо. — Кажется, вы удивлены?
— Боюсь, что так.
— А почему, собственно? Разве не помните, что половина парней, с которыми вы играли в баскетбол, жили в неполных семьях, потому что от них ушли отцы? Полагаете, матери не могут поступать подобным образом?
В ее рассуждениях, несомненно, имелось рациональное зерно. Однако, по мнению Майрона, она апеллировала скорее к логике, чем к чувствам, то есть не была твердо убеждена в том, что говорила.
— Значит, вы не видели ее с пяти лет?
