Один Христос. Два христианства - страница 13

о зове Бога, по которому он раз и навсегда становится „апостолом Иисуса Христа“».[16] Симон Легас, преподаватель экзегетики Нового Завета и семитских языков в Католическом институте Тулузы, сопоставляет этот рассказ с другими новозаветными эпизодами. Этому автору мы обязаны многими экзегетическим исследованиями – как книгами, так и статьями, опубликованными в специализированных изданиях. «На самом деле, – пишет он, – рассказ этот, несмотря на заимствования, представляет собой христианский текст, близкий к истории обращения Корнилия (Деян. 10. 1-48), возникший в тех же литературных кругах и принадлежащий, по всей видимости, тому же автору – автору книги деяний. В обоих случаях в первой сцене будущий обращенный приготовляется к своему будущему небесным видением… Из приведенных выше соображений нетрудно сделать вывод, что подобный рассказ не может быть передачей действительной последовательности событий: он слишком схематичен и полон заимствованных мотивов, чтобы историк мог бы не моргнув глазом принять его на веру».[17]

Я закончу, указав на работу, наиболее известную сегодня в католическом мире. Мари-Франсуа Базле настаивает на сдержанности Св. Павла. Она подчеркивает, что тот никогда не описывает свой опыт как «восхищение» и ни слова не говорит о своей временной слепоте. Павел, утверждает она, «никогда не описывает случившееся с ним по дороге в Дамаск иначе как внутреннее узнавание, не уточняя, как именно оно произошло».[18]

Затем она пытается проследить происхождение различных элементов повествования, которое заведомо считает далекой от реальности литературной композицией. По ее мнению, отдельные элементы его могут восходить к другим видениям апостола Павла. Она сопоставляет также рассказ Деяний с эпизодом Преображения, но ни тот, ни другой, не являются в ее глазах реальными событиями: для нее это лишь два литературных заимствования из одного источника. Еще одну аналогию этому рассказу она находит в мистериальных культах: «Рассказ Деяний основан на представлении о божественном, близком тем грекам, к которым оно было обращено: в мистериальных религиозных культах, в особенности культе Изиды и Элевсинских мистериях, ритуал посвящения представал как путь от тьмы к свету; языческие посвятительные изображения повествуют о переживании слепоты как «ночи веры», завершающейся мистическим откровением. Анания выступает в Деяниях как греческий мистагог – как тот, кто „отверзает очи“».[19] Далее наша исследовательница распространяет свои поиски аналогий на Ветхозаветные тексты: «В иудейских апокалипсисах мистик обыкновенно восхищается или возносится на небеса. Более всего рассказ Савла напоминает Книгу тайн Еноха, сочинение, первым христианам хорошо знакомое – для него, как и для Еноха, „третье небо“ было местом, где находился рай». [20]

Я пересказываю эти мнения очень кратко, хотя отдаю себе отчет в важности проведенных вышеупомянутыми авторами аналогий. Опыт Св. Павла безусловно вписывается не только в древнюю традицию эллинских мистериальных культов и традицию иудейской мистики, но и в другие религиозные традиции, в том числе Индии, Японии и Китая, не говоря уже о шаманских культах народов Океании и обеих Америк. Однако эти сближения, безусловно правомерные, не означают, что все подобные явления равнозначны. За похожими словами могут скрываться совершенно разные по своей подлинности и интенсивности переживания. Слова «я люблю тебя», к примеру, далеко не во всех ситуациях означают одно и то же. Главное, что нам здесь важно понять, это являются ли тексты, повествующие о видениях апостола Павла, литературными вымыслами, далекими от того, что он пережил на самом деле, или они правдиво описывают то, что он действительно испытал.

Что до меня, то я не являюсь специалистом по Св. Павлу и не отдал тридцати лет своей жизни преподавательской деятельности в этой области. Я не штудировал с отчаянным упорством религиозную литературу всех времен и народов, чтобы любой ценой опровергнуть выводы моих высококвалифицированных оппонентов. И все же, за очень короткое время мне довелось столкнуться с тремя случаями, очень напоминающими то, что, судя по тексту Посланий и рассказу Св. Луки, произошло с Павлом.