Джулия практиковала разные виды нетрадиционного секса.
– О, я была настоящей извращенкой, – сказала она со смехом. – Я и сейчас такая.
Ей льстило, что священник, умный и образованный мужчина, считал ее соблазнительной, но я не видел, чтобы она была сильно привязана или увлечена им, как это часто бывает у пациентов с пограничными расстройствами.
Она не оценила его сексуальное мастерство, описав священника как неопытного и неумелого, хотя «милого и нежного человека». Без особых эмоций она рассказала, что в итоге он был лишен своего сана. Она предполагала, что позже он покончил с собой.
Совсем по-другому она описывала свой опыт с Дэниелом:
– Секс с ним был чем-то особенным, о чем я всегда мечтала, фантазировала… иногда это было грубо… но меня это очень возбуждало.
Нередко случались оргии и с другими членами секты, что также ее сильно заводило. Джулии нравилось ощущать, что все мужчины вокруг мечтают заняться с ней сексом. Она испытывала ревность, когда видела Дэниела с другими женщинами, но это была именно та жизнь, которую она сама выбрала.
Ей нравились эти оргии, «вечеринки», как она их называла. Но в то же время секс был и частью более сложных ритуалов. Джулия не торопилась раскрывать мне все, что знала о регулярно проходивших в секте «черных мессах», как называют их сатанисты, мрачно пародируя традиционную католическую литургию. Исследователи считают, что такие церемонии впервые начали проводиться в Средние века, а возможно, еще раньше. Хотя формы ритуалов претерпевали изменения на протяжении столетий, секс и биологические жидкости всегда играли в них важные роли. Джулия была не очень многословна, рассказав лишь, что во время церемоний они одевались в мантии и использовали украденные церковные гостии[16].
Дэниел верховодил на этих темных обрядах в полном облачении сатанинского жреца, как самый могущественный член секты. Он полностью предался Сатане и постоянно молился ему, за что и был вознагражден многими привилегиями. Его силы затмевали возможности Джулии. Она пыталась вспомнить, были ли у него какие-то другие занятия и образование, однако после ее рассказа у меня сложилось впечатление, что он был довольно злым и недалеким парнем, настоящим нарциссом.
Поначалу Джулия думала, что он будет заботиться о ней как-то по-особенному, но со временем она все чаще задавалась вопросом – не изменились ли его чувства. Ведь она становилась старше.
– И я не уверена, смогу ли еще забеременеть, – сказала она туманно.
– Что это значит? – спросил я.
Джулия задумалась, услышав мой вопрос. Я чувствовал, что она размышляет, как бы не сказать ничего лишнего. Наконец она начала, аккуратно подбирая слова и будто бы оправдываясь:
– Я была настоящей матерью-производительницей. Я так легко беременела. И это давало особое положение. У нас был один парень, он знал, как делать аборты. Фельдшер, кажется, очень мерзкий тип. Мы использовали абортированные зародыши для ритуалов. Дэниел все это поддерживал, говорил, что он и Сатана довольны мной и наградят за такое «служение», всегда будут благодарны мне за эту роль. Я очень старалась угодить Сатане. Он ведь щедр на дары. Люди рисуют его царство как место вечных мучений, но я сомневаюсь, что все так. Там есть какое-то общество, я думаю, пусть даже там и наказывают и все такое. Как и в этой жизни. И там я буду иметь высокий статус, мне так обещали. Поэтому я была рада услужить ему, пусть и таким странным способом. Да и Дэниел был мной доволен.
Дэниел говорил Джулии, что люди веками совершали такие «подношения» Сатане. Хотя во многих языческих культурах поклонялись демонам – а члены секты причисляли себя к язычникам, – но Дэниел считал, что, к примеру, ацтеки вели себя куда более жестоко, принося в жертву живых людей, в основном женщин и детей.
Я почувствовал отвращение, но ничего не сказал. Позже я слышал и от других людей похожие вещи, хотя и не верил в них, я вообще всегда склонен сомневаться в их истинности, но некоторые такие истории казались мне отчасти достоверными, и их детали перекликались с тем, что рассказывала Джулия. Как-то я спросил помощника окружного прокурора, нарушает ли закон использование мертвого плода в сатанинских обрядах. «Ну, технически да, – ответил он мне. – Но никто не будет преследовать кого-то за такое. И как вы собираетесь получить доказательства?» Он спросил, известно ли мне о каких-либо фактах подобных нарушений. Я сказал ему, что все, кто рассказывал мне о таких «подношениях», как их называла Джулия, уверяли, что больше таким не занимаются.
