Иногда вообще возникает желание открыть на месте редакции филиалы справочной, аптекоуправления, пожарной инспекции, почты — не знаю, чего еще. А ЖЭК пусть газету выпускает.
В общем, из сотни обратившихся дай Бог один — по делу. Среди собственно посетителей эта доля еще меньше. Сразу посылать — невежливо, да и непрофессионально: а вдруг перед тобой тот самый сотый, чья проблема — как раз для газеты. Вот и слушаешь вполуха.
Дождь, похоже, решил, что пора заканчиваться. Узкое окно в торце длинной, на восемь столов, репортерской посветлело. Стало заметно, что моем мы его только до половины — слишком высоко.
— И он сказал, что в «Городской Газете» работает Рита Волкова, она наверняка заинтересуется…
Так. Это, кажется, уже какой-то другой «он». С самого начала речь шла о ком-то вроде бы убитом, значит, он вряд ли способен что бы то ни было советовать. Разве что эта дама вдобавок к странностям внешнего вида еще и спиритизмом увлекается, с духами покойников беседует. Ох, спать как хочется, сил никаких нет!
— Простите, Валентина Николаевна, я не совсем поняла. Он — это кто?
— Вы знаете, Рита… ничего, что я просто по имени? — этот вопрос она задавала уже в третий раз, так что я просто кивнула. — Я не запомнила его фамилии. Милиционер, который со мной разговаривал, он так хорошо отнесся, сказал, что всякие совпадения бывают. Потому что не может этого быть, не могла она, понимаете? — Валентина Николаевна смотрела на меня с нескрываемой надеждой. А я из сумбурного получасового рассказа только и поняла, что у нее есть дочь, которую в чем-то обвиняют, хотя «она не могла этого сделать».
Я что — господь Бог? Но милиционер, который рекомендует Риту Волкову — уже интересно. У меня, конечно, есть знакомые «милиционеры» (особенно если считать всех, кто так или иначе имеет отношение к правоохранительным органам — и собственно милицию, и прокуратуры, и суды). К тому же прорезавшийся года два назад талант влипать во всякие криминальные истории способствует увеличению их, знакомых «милиционеров», количества. Но чтобы делать такие вот «подарочки», мало быть просто знакомым.
— Как он хотя бы выглядел?
— Худощавый такой, русый, — с готовностью начала описывать посетительница. — Обыкновенный. Только глаза такие…
— Синие в зелень, да? Очень яркие?
— Да, точно, — обрадовалась Валентина Николаевна. — Вы ведь его знаете, да?
Хороший вопрос.
Позапрошлым летом моя единственная подруга Лелька получила от неизвестного ей благодетеля роскошное наследство — дом в центре Города. В свете тогдашних ее квартирных проблем это можно было считать чудом. Но так же, как у «чудесных средств», которые, судя по рекламе, лечат все телесные и даже душевные болячки, у лелькиного «чуда» обнаружилась масса побочных эффектов.
Вокруг дома заклубились странные и даже жутковатые события. В общем, разнообразных волнений случилось тогда… изрядно.
Одна из этих «волн» и принесла к нашему порогу непостижимого майора с удивительной красоты глазами. Тогда он подвизался в отделе борьбы с экономическими преступлениями, потом непонятным для меня образом вдруг оказался в «особо тяжких», за маньяком гонялся, который девушек кружевными чулками душил. Замок мне новый на дверь поставил — в порядке тимуровской помощи. То есть, замок поставил, конечно, не маньяк, а как раз господин Ильин, или попросту — Никита Игоревич.
Месяца два назад, когда меня угораздило вляпаться в очередную историю с летальным исходом, я обошлась с Никитой крайне невежливо, даже грубо. Попросту выставила его из своего дома совершенно беспардонным образом. Недели две помучилась — как бы помириться, чтобы он при этом лишних вопросов не задавал, но ничего не придумала. Потом навалилась работа, новые знакомые невероятного обаяния, шашлыки, рыбалка — лето все-таки…
И вот, значит, господин майор сам решил напомнить о себе. А я теперь должна заняться борьбой за мировую справедливость? Она, может, и мировая, но так нечестно. Почему это судьба мне вечно какой-нибудь криминал подсовывает? Я, может, хотела бы побывать героиней дамских романов. Как их там? «Роковой поцелуй», «Смертельная страсть» и все такое. Ужасно интересно, как там персонажи себя чувствуют. Пыталась как-то прочитать что-то в этом роде, но никогда не могла пробиться дальше третьей страницы — по отдельности все слова вроде понятны, а в целом джунгли амазонские. «Юная марсианка потянулась ко мне губами, и я длинно и страстно обнял ее. Всю».
