– Тогда предлагайте другой вариант.
– Поедем в Гиндзу, – предложила она, – там рядом с отелем «Гиндза-Кокусаи» есть очень интересный ресторанчик, где можно попробовать народную японскую еду. Вы не возражаете?
– Сегодня вы мой проводник.
Сэцуко повернула руль влево. «Странно, эта молодая женщина так бесшабашно ведет машину, – недовольно подумал Дронго. – Она едет слишком быстро. Это, наверно, тоже влияние американцев».
Через пятнадцать минут они были на месте. Небольшая вывеска ресторана, несколько столов в глубине зала. Все столы были заняты, причем здесь обедали в основном европейцы.
– Здравствуй, Сэцуко, – приветствовала их пожилая женщина лет шестидесяти. Она появилась в зале, улыбаясь новым гостям и что-то продолжая говорить на японском. Дронго не понял ни слова, но он понял жест его провожатой.
– Я приехала не одна, – сказала Сэцуко, показывая на гостя, и что-то добавила. Женщина рассмеялась и кивнула головой в знак согласия.
– Я попросила ее показать все свое мастерство, – пояснила Сэцуко. – Это очень известный ресторан.
Пожилой мужчина, чуть хромая, подошел к ним и показал на пустой столик в глубине зала. Они прошли туда и уселись довольно близко друг к другу.
– Здесь вы попробуете настоящую японскую народную еду, – улыбнулась Сэцуко.
На стол поставили маленькие чашечки для сакэ и белый кувшин. Дронго дотронулся до него, тот был горячим. Перед ними поставили пустые тарелки, палочки для еды.
– Как они называются по-японски? – спросил Дронго, показывая на палочки.
– Хаси, – объяснила Сэцуко.
Хромающий официант принес и поставил на стол другой кувшин. Дронго потрогал и этот. Он был ледяным. Им дали еще две чашечки, чуть побольше.
– Это кальпис, – продолжала свои объяснения Сэцуко, – японский прохладительный напиток. Он немного похож на йогурт. Его готовят на молочной основе. Говорят, в России есть похожий напиток, кажется, называется кефир.
– Надеюсь, мой желудок все это выдержит, – пробормотал Дронго.
Она разлила сакэ, и они выпили первые чашечки, слегка чокнувшись друг с другом. Ноги Дронго иногда касались ее ног. Ему было неловко, но изменить положение он не мог. С одной стороны была стена, а с другой сидела Сэцуко.
В течение следующего часа он попробовал сначала закуску, называемую татамииваси, состоящую из ломтиков сушеной мелко нарезанной рыбы. Затем им принесли мисо – густой японский суп из перебродивших бобов. Им подавали хорошо прожаренный тайяки, представлявший собой крупно нарезанные куски свежего карпа. Они ели умэбаси – токийское кушанье из слив – и наслаждались тэмпурой – ломтиками рыбы, начиненной овощами и завернутой в тесто. В этот вечер он узнал много нового о японской кухне.
Им трижды меняли горячие кувшины с сакэ, и под конец вечера Дронго уже не смущали коленки Сэцуко, находившиеся совсем рядом. Она оказалась веселой и доброй женщиной. Они вспоминали какие-то потешные истории и весело смеялись. Когда они закончили ужин, было поздно. Дронго взглянул на часы, посмотрел на смеющуюся Сэцуко и нахмурился.
– Вам нельзя садиться за руль в таком состоянии, – строго сказал он.
– Да, – кивнула она, – конечно, нельзя. Но вы не беспокойтесь. Хозяйка ресторана – моя родственница. Ее муж отвезет вас в отель. А я живу недалеко, в районе Акихабары. Вызову такси и поеду домой.
– В таком случае я отвезу вас, – возразил Дронго. – Вы живете одна?
– Нет, – рассмеялась Сэцуко. – Я еще не успела выйти замуж за своего друга, но он у меня есть и мы живем вместе, – подняла она указательный палец, покачав им перед лицом Дронго.
– Передайте ему привет, – сказал Дронго, вызвав новую волну смеха. Она смеялась так заразительно, что засмеялся и он.
– Встретимся завтра, – кивнула она ему на прощание. – Я заеду за вами в одиннадцать часов.
– Завтра, – согласился он, еще не зная, что больше они не увидятся.
Он расплатился с хозяйкой, оставив щедрые чаевые, и вышел к машине. Что-то заставило его обернуться. Сэцуко улыбалась ему на прощание. Он помахал ей рукой и сел в машину. Он даже не предполагал, что эта ночь будет последней в жизни смешливой Сэцуко Нуматы.
