– Обязательно, – кивнула она, – только сначала прими душ.
– Никогда больше не приеду в эту страну, – прошептал Дронго. Он снял кимоно, стащил с себя майку, оставшись в одних трусах, и подошел к каменному бассейну, забрался на полку.
– Нет, – сказала Фумико, – снимай все.
– Ни за что на свете, – заорал он в ответ, – это уже пытка! Ты хочешь, чтобы я обжегся? Я не смогу.
– Прими душ. Иначе я буду считать тебя «гайдзином», – сказала она.
– Что это значит? – спросил Дронго, неохотно стягивая трусы и вставая под холодный душ. Он едва не заорал от неожиданности, громко чертыхнувшись.
– Иностранец, – пояснила она, улыбнувшись, – и не обязательно так долго стоять под холодной водой. Иди сюда.
«Черт побери, – подумал Дронго. – Она меня не предупредила, что будет такая вода. С другой стороны, делать нечего. Не уходить же отсюда. Да и куда? В бумажный японский дом, чтобы окончательно замерзнуть?» Она следила за ним с улыбкой. Он снова поднялся на полку, служившую некой подставкой для принимающих эту своеобразную ванну.
Дронго вновь дотронулся до воды. Какой ужас. Конечно, он не любит ледяной душ. Но каменный бассейн с кипящей водой нравится ему еще меньше. Осторожно опуская ногу, он чуть не закричал. Затем опустил вторую ногу. Вода была нестерпимо горячей.
– Смелее, – подбадривала его Фумико.
«Интересно, беременные женщины тоже принимают ванну из такого кипятка? – почему-то подумал Дронго. – Как можно в здравом уме залезать в такую воду?»
Она помахала ему рукой. Нет, он не сможет влезть в эту воду. Лучше встать под душ и уйти отсюда, чем предпринимать заведомо неудачную попытку. Он просто не выдержит такой температуры.
– Я не могу, – упрямо сказал он, – для меня слишком горячо.
– Ты боишься? – засмеялась Фумико.
Он махнул рукой и повернулся, пытаясь вылезти. Пусть думает что хочет. Неожиданно он потерял равновесие и соскользнул в горячий бассейн. Вода обожгла его, и он закричал, чуть не задохнувшись в этом кипятке. Затем тело начало привыкать. Целую минуту Дронго стоял не двигаясь. Через некоторое время он уже чувствовал, как прогревается все тело до костей. Целебные свойства такой бани были известны многим поколениям японцев. Он подошел к Фумико, сделав несколько неуверенных шагов. Вода в бассейне была ему по грудь. Она улыбнулась, протягивая руки.
– Нет, нет, – попросил он, отступая, – только не дотрагивайся до меня. Я не могу думать ни о чем в такой горячей воде.
Она рассмеялась и повернулась к нему спиной. Он подумал, что сказал неправду. Даже в такой горячей воде он мог любоваться ее красивым лицом, находившимся над водой, и смутно видневшимся телом.
Они пробыли в воде минут пятнадцать. После чего приняли душ и вытерлись большими суровыми полотенцами. Закончив этот обряд, снова надели свои кимоно и вернулись в дом. На этот раз ему не было холодно, даже когда он шел по двору.
В одной из комнат были приготовлены небольшие плоские подушки для сидения, называемые дзабутон. Женщина принесла им разноцветные матерчатые носки (Фумико назвала их таби), которые они надели на ноги. Потом поставила в комнату хибати – небольшую жаровню для обогрева.
С этой жаровней здесь неплохо, отметил Дронго, чувствуя истому в теле. Они отдыхали так не более десяти минут. Затем женщина снова куда-то их пригласила.
«Надеюсь, на этот раз не будет экспериментов, – подумал Дронго, – в виде ледяного бассейна, например. Хотя Фумико совсем не похожа на „моржа“.
Женщина первой вышла из дома и направилась к строению, стоявшему в глубине сада. Это был небольшой чайный павильон. Здесь было всего две комнаты. Одна для приема гостей и другая, называемая мидзуя. В ней мыли чайную утварь и готовили чай. Перед тем как начать известную чайную церемонию, женщина принесла им жаровню, называемую котацу. Это была домашняя жаровня, накрытая одеялом. Вся семья обычно просовывала ноги под такое одеяло в короткие зимние дни, согреваясь столь необычным способом. Дронго просунул ноги и коснулся прохладных пяток Фумико.
Следующие полчаса Дронго пил чай и наслаждался теплом котацу. Особую прелесть этой церемонии придавали ноги Фумико, которые он все время чувствовал рядом с собой. Она глядела на него и улыбалась. Когда им в очередной раз подали плоские чашечки с чаем, похожие на узбекские пиалы, он не выдержал.
