Очерки по русской семантике - страница 150

у Д. В. Григоровича, Акулина Арчибальдовна у А. Аверченко, Татьяна Робинзоновна у В. Шефнера), а на другом – ГИ с компонентами, общность которых приближается к тождеству. Это значит, что в художественной речи граница между ГИ и ТИ, в отличие от ситуации в естественной речи, является такой же зыбкой и неопределенной, как и граница между именами собственными и именами нарицательными. Лексический контраст свободно совмещается с единством, общностью и/или тождеством по другим признакам, что приводит к образованию смешанных Г-/Т-именований. Таковы, например:

а) лексические ГИ // семантические ТИ: Тигрий Львович (А. Н. Островский), Сила Мамонтович (Д. В. Григорович), Сила Самсонович (И. С. Тургенев) и т. п.

б) лексические ГИ // фонетические ТИ: Ада Адамовна (В. Дорошевич), Ада Адольфовна, «змея» (Т. Толстая), Сысой Псоич, Дарья Мардарьевна (А. Н. Островский), Варвара Уваровна (А. Ф.Горбунов) и т. п.

Читательское восприятие таких ГИ/ТИ осуществляется в ре-жиме пульсирующего переключения от ГИ к ТИ, в чем и сокрыта «тайна» их художественной силы. Совпадая с естественными ГИ, они функционируют как ТИ, оказываясь квазигетеронимами. От-сюда эквивалентность таких именований, как Иван Петрович = Иван Иванович = Петр Петрович = Петр Иванович, на основе которой выработан прием удвоения или раздвоения персонажей, инвариантная единосущность которых символизируется тождеством их компонирующих основ. Ср.: Евсей Евтеевич и Евтей Евсеевич, коллежские секретари (Я. Бутков).

2.1.2. «Нетождество – тождество» → «отсутствие – наличие повтора» с маркированным вторым членом, который представляет фигуру, от времен индоевропейской древности наделенную экспрессивной силой. Механизм этого преобразования находит свое объяснение в механизме внешних и внутренних связей патронимического имени. В естественной жизни Г– и Т-именований патронимы в их составе функционируют нормально как вторая их часть – при выключенных внешних и внутренних связях. В художественной речи этот механизм перестраивается. ГИ восстанавливают внешнюю, парадигматическую связь второго имени, восстанавливают и усиливают его патронимическое значение, поднимая его до уровня генеалогии. ТИ оставляют эту связь выключенной, что позволяет использовать их в качестве знака лица, вырванного из генеалогического ряда. Отсюда их функция сиротских именований. В то же время такой механизм ТИ позволяет не только представить любое собственное имя в повторе, но и повтор апеллятива представить как имя собственное. Отсюда мифологические, животные, предметно-понятийные ТИ в былевом эпосе, волшебной сказке и в низших фольклорных жанрах и – с переносом – в жанрах литературы, ориентированных на фольклор (Ветер Ветрович, Месяц Месяцович, Ерш Ершович, Кит Китович и т. п.). На базе таких ТИ средствами различных видов аттракции создаются квазигетеронимы типа Оспа Осиповна, Сова Савельевна, Мороз Снегович, Сахар Медович, Изумруд Сердоликович, Скипидар Купоросыч, Флакон Стаканыч и др.

2.2. Основанное на соотношении частоты их употребления в естественных условиях противопоставление ГИ – ТИ по признакам «частотное / обычное – редкое, исключительное» обнаруживает тенденцию к художественному преобразованию в таких типичных направлениях, как «редкое» → «комическое», «редкое» → «гротескно-отрицательное», «редкое» → «пародийно-фантастическое» и т. п. Отсюда необозримая галерея таутонимических фольклорных и литературных персонажей от «смешных страшилищ» русского былевого эпоса до героев 16-ой страницы «Литературной газеты».

3.0. Включенные в намеченную выше систему противопоставлений, ТИ должны быть признаны одним из наиболее мощных художественных средств организации и членения антропонимического пространства (АП) художественных текстов.

3.1. ТИ как средство организации АП. Традиционный прием «таутонимических сгущений» (Н. А. Некрасов, Я. Бутков, А. Чехов).

3.2. Членение АП по ГИ – ТИ и его содержательное наполнение: а) «свой мир» – «чужой мир» (в русском былевом эпосе); б) «реальное» – «фантастическое» (в сказках В. Шефнера; в) «передний план» – «задний план» (в «Записках охотника» И. С. Тургенева); г) «задний план – передний план» (в романе Ф. В. Булгарина «Иван Иванович Выжигин»); д) «мир подчиненных» – «начальственные сферы» (советская проза 30-80-х гг.) и др.