В настоящее время в ряде стран мы сталкиваемся со смешанным правом, по сути, возвращением к основам римского права, когда дикие животные отделены от поземельного права владения ими, и в то же время появились собственники земли, которые имеют исключительное право пользоваться охотничьими животными на своей земле.
В большинстве стран третьего мира порядок проведения охоты регулируется законодательством, целью которого является получение прибыли и недопущение бесконтрольного уничтожения диких животных, а также обеспечение привлечения инвестиций. Охота, нарушающая законодательство, квалифицируется как браконьерство.
Современное законодательство об охоте цивилизованных стран преследует следующие цели: извлечение финансовой выгоды, нормирование добычи полезной дичи в интересах её сохранения, обеспечение общественной безопасности и прав частных собственников. Мы уже говорили, что право охоты, по мнению римских юристов, является следствием права собственности лица на недвижимость. Собственник имеет право запретить посторонним доступ в его имение и таким образом фактически не допускать их к охоте в своих владениях. Как мы отмечали, дичь, по римскому представлению, считалась, однако, бесхозным предметом, поэтому собственник имения не имел права на возврат добытой в его владениях без его разрешения дичи. Государство, со своей стороны, никаких ограничений права охоты не устанавливало, лишь в императорский период появилось запрещение истреблять в африканских владениях львов, которые в громадном количестве требовались Риму для зрелищ. Древние германцы, в отличие от римлян, признавали право собственника имения на диких зверей и птиц, в нём обитающих. По салическим законам охота в чужих владениях без разрешения хозяина каралась как вид кражи. Где леса и вообще свободные от пашни пространства находились в общинном владении, там право охоты в них принадлежало каждому члену общины. Со времен Карла Великого право королей и владетельных лиц охотиться в так называемых заповедных лесах распространяется и на леса, никому не принадлежащие, а затем и на общинные леса. Свои права на охоту короли передавали также представителям высшего дворянства и духовенства.
Впоследствии (к XVI веку) не только общинники, но и частные собственники не из дворян теряют право охоты в собственных владениях, а низшие сословия лишаются права даже ограждать свои участки заборами от потрав диких зверей. Уличенные в недозволенной охоте крестьяне подвергались смертной казни. Средневековые законодатели находили, однако, возможным официально мотивировать запрещение охоты крестьянам соображениями о собственной их пользе. Так, в одном эльзасском ордонансе оправдание такого запрещения мотивируется тем, что крестьяне недостаточно осторожно обращаются с огнестрельным оружием и что охота отвлекает их от забот о хозяйстве.
В XVI веке право охоты превращается в регалию. В защиту притязаний королей и владетельных князей выступают юристы; из римского учения о принадлежности государственной казне (фиску) выморочных имуществ они делают более чем смелый вывод о принадлежности фиску бесхозных предметов, а следовательно, и диких зверей. Дворянам, а в некоторых местах и горожанам, удается, однако, сохранить за собой право на среднюю и низшую охоту; высшая охота (кабаны, лоси и пр.) становится окончательно предметом регалии. В прусское земское право (Landrecht) внесена была следующая статья: «Право охоты принадлежит к регалиям низшего рода, и частными лицами может быть приобретаемо и осуществляемо не иначе, как в порядке, установленном для регалий».
Громадный ущерб, причинявшийся крестьянам потравами охотничьих команд (иногда в несколько тысяч человек) и дикими зверями, тяжкие повинности (корм для собак и лошадей и пр.), жестокие наказания за самовольную охоту – все это сделало охоту в глазах народа ненавистнейшей привилегией господ. Поэтому одним из первых требований либеральных партий на Западе было уничтожение охотничьей регалии. Так было во Франции в 1789 г., в Германии и Австрии в 1848 г. Вместе с отменой регалии устанавливалось исключительное право собственника на охоту в пределах принадлежащего ему имения.
