Я прикинула варианты. И цену собственной жизни. И ситуацию в целом.
Что же, думаю, другого выбора просто нет…
— Хорошо, — шепнула я вслух, подавив вспышку дикой боли — только затем, чтобы отвлечь и купить несколько мгновений.
Мысленно же, настроившись на общий ментальный канал, я закричала совсем другое: “Нападение! Жрецы огня! Боевая тревога!”
По правде, я ожидала, что это станет последним, что я сделаю в своей жизни: как бы ни были слабы огненные во всём, что касается ментальной сферы, а всё же у него не может не быть с собой амулета-определителя. У этой братии они по умолчанию есть, к сожалению. Но мысль быстрее слова и быстрее реакции, так что я рассчитывала, что успею предупредить своих, прежде чем умру.
Успела, но неожиданно не умерла: Жрец заковыристо выругался на островном наречии, но прирезать меня то ли не захотел, то ли не успел. Я так и не поняла, потому что мир вокруг начал стремительно коллапсировать.
Повскакивали по сигналу тревоги маги; из рощи, которая казалась такой спокойной и тихой, рванулась вперёд стена огня; всё утонуло в криках, приказах и грохоте. Клинок заплясал у горла смертельный танец, потому что растения, из которых состояло моё “гнездо”, решили за меня заступиться и набросились на Жреца с яростью обиженных змей. Я воспользовалась этим и устремила ему навстречу всю мощь своей атакующей магии — которая, впрочем, утонула в пламени.
Растения осыпались пеплом. Я подалась назад, намереваясь упасть вниз — думаю, успею притормозить, а если и нет, то не беда, — но горячие, почти как угли, ладони Жреца сжались на моих запястьях. Уверена, моя магия тоже причиняла ему боль… Но глядя в полностью сожжённое, лишённое глаз лицо я понимала, что это действительно Верховный. А значит, едва ли его можно напугать болью… или вообще хоть чем-нибудь.
— Ну уж нет, — прорычал он, — ты, нечестивица, нужна мне живой!
Не могу сказать, что новость эта меня осчастливила. Так уж вышло, что, когда дело доходит до Верховных Жрецов Огня, самая лучшая идея — умереть быстро, если есть риск попасть к ним в руки живым. Я никогда не вникала слишком глубоко в особенности их культуры и ритуалов, но даже поверхностное знакомство, мягко говоря, впечатляло. Имбайский культ огня считался самым жестоким, кровавым и могущественным из тех, что поклонялись Колесничему в этом мире. И ни малейшей снисходительностью к адептам тёмных богов, особенно женщинам, Верховные не славились.
Краем глаза я отметила, что внизу вовсю идёт бой. Судя по пеплу, оставшемуся от одной из палаток, и столбу тьмы, взметнувшемуся до самых небес и столкнувшемуся с пламенем, народу не до меня. А значит, нужно приготовиться к боли и прикинуть, куда спрятать своё сознание. И будет ли Предвечная милосердна достаточно, чтобы при худшем сценарии прекратить боль навсегда…
Зелёный огонь вспыхнул неожиданно. Блёклый и вроде бы слабый, он с неожиданной силой рванулся к алому пламени Верховного, вгрызся в него, как голодный пёс. Воздух буквально загудел от столкновения противоборствующих эгрегоров, меня с такой силой рвануло в разные стороны, что клацнули зубы.
В следующее мгновение я увидела Ирона.
Разумеется, я и раньше слышала, что в боевая трансформация сидской знати — это интересно. И впечатляюще. И во многих случаях смертельно. Но как-то так сложилось, что своими глазами увидеть не доводилось… до этого момента.
У Ирона была плотная коричневая кожа, кое-где поросшая мхом, острые зубы, четыре крыла и четыре рога (не иначе как для симметрии). Количество глаз было несколько неприличным, как минимум, по меркам человеческим. Впрочем, это ведь сидхе…
Крылья были роскошные. Не верхние, те самые, которые едва не отрезали по приказу мистресс — эти скорее обманка, как я понимаю теперь. Очередной мерцающий в болотной трясине огонёк, призрачный и неверный… Настоящие его крылья были мощнее, острее и прекраснее. Они светились призрачным зелёным светом, пылали холодным болотным огнём, и пыльца, что сыпалась с них, наверняка была смертельно опасна, как минимум для разума. И, несмотря на все сопутствующие обстоятельства, я восхищённо замерла, глядя на эту красоту.
