Любка встретила меня в холле.
— Уезжаешь? Может, зайдешь проститься?
— Да я расписание не знаю еще... — Это я бормотал уже в лифте. Обиды, говорят, хорошо трансформируются в сексуальную сферу... говорят.
Мы вошли в ее полулюкс... Однажды — первая попытка была — мы пытались на море сблизиться с ней, в круизе: почему-то осенило нас в дикий шторм. Каюта была громадная у нее, качка высокая — и мы с протянутыми руками все время мимо друг друга пробегали. Кстати, и сейчас расштормливалось — я через окошко подглядел. Неспокойно синее море — словно на него уголовное дело завели. Но Любка пресекла мой взгляд — мол, штормит опять что-то...
— Это мы отметаем! — просто сказала она, задергивая штору.
Но тут зазвонил ее мобильник. Она кинула яростный взгляд на меня — будто это я мог звонить, отвлекая.
— Да! — резко сказала она, потом несколько сбавила тон, но разговаривала все равно агрессивно. — Доход? Вам нужен доход? А зачем, позвольте вас спросить? Чтобы налога больше платить?!
Она явно была зла: сбили с интересного дела. Неужто такое из-за страсти ко мне? Не хотел бы встревать между ними, третьим лишним.
— Поэтому я прячу его. Вам интересно — куда? — в том же стиле она продолжила. — В землю закапываю!.. Абсолютно серьезно! Расходы на экологию, на зачистку почвы после военных! Устраивает вас?.. Хорошо, — она сунула телефончик в сумку. — Еще проверять меня вздумал! Ноликов на конце мало!
— Круто ты с ним!
— А это пусть тебя не волнует!
Досталось и мне.
— ...Тебя пусть другое волнует, — уже помягче сказала она.
— Что? — уточнил я.
— Кто, я бы сказала, — плечом повела.
— Ч-черт! Мне же работать надо, — вспомнил я. — Полковник Етишин... А я, как назло, номер уже сдал... Не возражаешь, если я в гладильную пойду? Видел я тут гладильную, на углу коридора... Пойду... Можешь иногда заходить меня погладить.
— Ага. Утюжком. Чтобы выведать, где ты валютку прячешь.
Остаюсь!
Примерно через час Любка, нервно вздохнув, вышла на балкон. Грохот моря донесся. Ого!
— Твоя работа? — Любка спросила, указывая в шумную бездну.
— Ну почему — моя?!
Да-а, размышлял я во тьме, под грохот моря. А с сексом, видимо, в моей жизни покончено навсегда... так же, как и с самой жизнью, видать. Но с сексом уж точно! И поделом ему! У меня с ним свои счеты. Издательство, которое вроде бы мои книги собиралось выпускать, целиком вдруг на сексуальные альбомы перешло. Так что к сексу я не испытываю ничего хорошего. И вот то, что сейчас происходит, — это месть ему. Страшная месть!
На этом я успокоился. Все. Хватит. До двух часов ночи — мучительный самоанализ, дальше — сон.
Крот на утренней заре ворвался. Я в ужасе открыл глаза: красный шар среди абсолютно черных туч! Где я?
— Ага. Вы снова вместе? Это хорошо! — злорадно Крот проговорил.
— А что еще хорошего? — холодно поинтересовалась Любка, запахивая халат.
— А больше ничего-о-о! — Крот, присев, руками развел. — Остальное все пло-охо!
— Что именно? — деловито вставая, спросил я.
— А что ни возьми! Например — гений наш отвалил!
— ...Фрол?
— И Берха увел с его фондом! Так что вы теперь полностью на моей шее!
— Фрол ушел? — тупо повторил я.
— Он самый! Придрался к какому-то пункту сто девять нашего договора — о том, что, оказывается, запрещены всякие контакты с общественностью помимо него. А мы вчера общнулись благодаря вам. — Он поклонился мне. — Спасибочки! И кто, интересно, донес?
Взгляд его скользнул по мне, но отмел меня как предполагаемого доносчика — мало извилин. Он уставился на Любку: она?
— Теперь он к москвичам сбежал, к конкурентам! — прорычал он.
Да, тяжелая жизнь в мире бизнеса!
— Но мы же... с пользой вчера пообщались, — промямлил я.
— А, пользы от вас!.. Скоро тендер решается — а он, между прочим, международный, — и где она, гуманитарная крыша нашего проекта? Что такого замечательного мы собираемся совершить?
Я вздохнул. Да, совещание с участием коровы шикарным не назовешь.
— Что делать будем? — спросил он. Неожиданно вдруг коллегиальным стал. — Бухта тут хорошая, глубокая, любые танкера могут подходить. Неужто вам не жалко такое терять?
