Екатерина тоже была, можно сказать, агентом. В свое время ей довелось вскружить голову Клеменсу Меттерниху, будучи озабоченной необходимостью раздобыть у него секретные сведения, в которых нуждались рассчитывавшие на нее дипломаты. То, что она действительно влюбилась в него, делало ее задачу просто более легкой и увлекательной. И бесконечно, бесконечно приятной… И Екатерина, и Клеменс, плетя интриги, наслаждались взаимной любовью. И что с того, что про нее говорили, что она легкомысленна, безгранично чувственна, и известность ее в Европе скандальна?
Несмотря на производимое ею впечатление наивной и поверхностно-легкомысленной и беспечной — при всей ее красоте и невыразимой прелести, — Екатерина была беспримерно умна и умела с изощренным вкусом и пользой употребить ставшую известной ей одной тайную информацию. Ее ценили дипломатические круги всех европейских стран, где бы она ни появлялась. Блуждающая княгиня, Белая кошка, Обнаженный ангел… Россия, эта особенная страна, не похожая ни на какую другую, не была исключением — имя Екатерины, урожденной Скавронской, здесь знали, и оно привлекало к себе немалое пристальное внимание, поводы для которого были самые разные — от гневного осуждения до пламенного восхищения.
Однажды, вспомнила вдруг Екатерина, она вот в таком же прозрачном розовом пеньюаре, накинутом на голое тело, сидела на ручке кресла Клеменса Меттерниха, и они, легко отобедав, неспешно потягивали прозрачное золотое вино… Этот уютный небольшой кабинет Меттерниха украшала картина Тициана «Золотой дождь». По греческой мифологии, царь Аргос, узнав, что его ждет смерть от руки сына собственной дочери Данаи, чтобы избежать этого, заключил Данаю в темницу. Бог Зевс, плененный Данаей, влюбленный в нее, проник к ней в убежище в виде золотого дождя через отверстие в крыше. От него Даная родила сына Персея, которого по приказу царя Аргоса заточили вместе с матерью в ящик и бросили в море.
Картина изображала откинувшуюся на подушки Данаю — обнаженную, во всей неотразимости молодой женской прелести, блаженно принимающую на спальном ложе льющийся на нее сверху золотой дождь.
Клеменс сидел, утопив взгляд в бокале, — Екатерина понимала, что в эту минуту он, забыв о любви, думает о политике. Но затем, словно почувствовав в молчании Екатерины вопрос, он повернул к ней голову, затем перевел взгляд на Данаю.
— А ты красивее, — сказал он. — Твое тело меня возбуждает.
Екатерина смотрела на него, легко положив руку ему на плечо. Их глаза встретились. Ее зрачки начали расширяться, расти, пока не заняли собой почти всю радужку. Дрожа, она наклонилась вперед, чтобы поцеловать его в губы. Клеменс протянул руки, пересадил ее к себе на колени и принялся страстно целовать — тело Екатерины забилось в ознобе, она откинулась в его объятиях, невольно приняв позу Данаи… Забыв на время про все интриги, Россию, Австрию, про все на свете, они отдались любви. Потом, когда поток крови стал успокаиваться, Екатерина прошептала ему:
— О, мой дорогой Клеменс, как же будет ужасно, если Россия и Австрия начнут воевать между собою!.. Если мы с тобой окажемся по разные стороны, я не перенесу этого! Это будет смерти подобно! Хотя… У меня нет причин для волнения. Это попросту невозможно, чтобы какая-нибудь страна стала воевать против правительства, которое ты представляешь.
Меттерних рассмеялся, и спустя несколько минут, все еще обнимаясь, они уже беседовали о мировой политике. В отличие от других женщин, которых доводилось когда-либо знать Клеменсу, Екатерина обладала удивительной способностью моментально переходить от нежной страсти к интеллектуальным беседам, в которых проявляла проницательность и остроумие, каким мог бы позавидовать любой дипломат.
Как счастливы они были тогда! Екатерина вздохнула, вспоминая те ночи любви и дискуссий, когда страсть неуловимо перетекала в политику, и наоборот, о времени, которое летело слишком быстро, чтобы уследить за ним.
Разве мог Ричард Мелтон — да и любой другой мужчина — понять, что значит быть любимой Меттернихом и любить его? Что бы ни случилось, часть сердца Екатерины всегда будет принадлежать этому человеку. Но пока она все еще красива и желанна, в ее жизни будет немало других мужчин.
