Он внимательно посмотрел на нее и заявил:
– Не верю, Линни. Тебе некуда ехать.
– Но ты даже не знаешь…
– Я знаю больше, чем ты думаешь, дорогая.
Мэдлин в раздражении передернула плечами.
– Это не имеет значения. Ты не можешь удерживать меня.
– Нет, могу. И непременно это сделаю.
– Зачем? Ты же хочешь этого не больше, чем я.
– У меня совершенно другая ситуация, Линни.
– Какая же?
– Видишь ли, я решил, что капитану Ангелу требуется какое-то прикрытие, и женитьба – идеальный вариант.
Мэдлин ужасно захотелось влепить ему пощечину, но она сдержалась.
– Что ж, если так, то найди себе какую-нибудь женщину… А я не желаю выходить за тебя замуж.
– Но Кейн, казалось, не слышал ее слов. Глядя на нее с улыбкой, он продолжал:
– Скоро зима, дорогая. И мне кажется, мы могли бы проводить холодные ночи гораздо приятнее, если бы находились в одной постели. Ведомы уже убедились в том, что вместе нам очень хорошо не так ли?
Мэдлин почувствовала, что снова краснеет.
– Жизнь состоит не только… из этого, Кейн.
Он весело рассмеялся.
– Неужели?!
– Да, не только!
– Дорогая, но я же хочу о тебе позаботиться.
Она решительно покачала головой.
– Не желаю даже слушать тебя! Я не хочу, чтобы кто-то заботился обо мне. Я смогу прожить самостоятельно.
– Именно поэтому ты так откровенно флиртовала с Хью и тем молоденьким приятелем Оливии?
– Что?.. Ты следил за мной?
– Было трудно этого не заметить. Ведь ты устроила… настоящее представление.
Мэдлин едва не задохнулась от возмущения.
– Я не делала ничего подобного! Я просто старалась быть вежливой.
– Еще немного вежливости – и Хью задрал бы тебе юбку прямо за столом с десертами.
– Ты просто ревнуешь! – выкрикнула Мэдлин.
– Нет, дорогая, ошибаешься. Но я хочу предупредить тебя. Линни… Люди все видят, понимаешь? И завтра все будут обвинять тебя в том, что ты увела у Оливии жениха.
– Какие глупости! Хью был очень мил со мной, потому что я лучшая подруга Оливии. У него нет ко мне другого интереса, а у меня – к нему. Хотя мне кажется, что он очень порядочный человек, совсем не такой, как ты говорил. И вообще, почему ты говоришь со мной о браке, когда женщина, которую ты привез с собой, сейчас сама о себе заботится? Тебе следует побеспокоиться, Кейн, иначе она упорхнет от тебя.
Он взглянул на нее с веселой улыбкой.
– А теперь ты ревнуешь?
– Ничего подобного. Можешь переспать хоть со всем графством, Ангел!
– Не называй меня так. Или ты хочешь, чтобы меня убили? – Кейн схватил ее за плечи.
– Нет, конечно, – прошептала Мэдлин. – Я просто по привычке; прости, пожалуйста.
Он кивнул и со вздохом опустил руки.
– Да, понимаю, Линни. Но тебе придется забыть, кто я такой, понятно?
Она прекрасно все понимала. Понимала и то, что едва ли когда-нибудь сможет забыть Кейна Грэма. И сейчас он стоял так близко от нее, что она чувствовала тепло его дыхания. Ей ужасно хотелось провести пальцами по крошечным морщинкам вокруг его глаз.
– А женщина, приехавшая со мной, – это Клодия, моя сестра, – сказал Кейн. – Она упросила меня привести ее сюда. Ей ужасно хочется найти мужа, тогда как ты скорее умрешь, чем выйдешь замуж. Наверное, мне никогда не понять женщин…
– Твоя сестра?
– Да, Линни. Моя младшая сестра. Я познакомлю вас, если захочешь.
Она покачала головой.
– Мне нет никакой необходимости с ней знакомиться, потому что мы с тобой не поженимся, Кейн.
– Нет, поженимся.
Мэдлин не ответила. Резко развернувшись, она вышла из кабинета и поднялась наверх, в свою комнату. Ей требовалось хотя бы несколько минут побыть в одиночестве, прежде чем присоединиться к остальным гостям.
В доме уже готовились к ужину и к балу – музыканты настраивали инструменты, звуки эхом разносились по всем комнатам. А после ужина бальный зал заполнят гости, которые будут пить шампанское и танцевать всю ночь напролет…
Еще сегодня утром Мэдлин в радостном нетерпении ожидала своего первого бала, но теперь… Теперь все изменилось, и ей хотелось оказаться как можно дальше от этого дома.
– О, ну почему он появился здесь? – простонала Мэдлин, обращаясь к своему отражению в зеркале.
Усевшись за туалетный столик, она поправила прическу, чуть подкрасила губы, но пудриться не стала, хотя ее лоб и щеки были покрыты загаром. Долгие годы Мэдлин не могла позволить себе шляпу, поэтому лицо ее всегда открыто жаркому чарлстонскому солнцу.
