Шло время, а работодатели по-прежнему Сашу игнорировали. Она приуныла. Что ж, сама виновата. Пока она прожигала жизнь, другие учились, работали, энергично делали карьеру. Ровесницы смотрели на Сашу Адуеву свысока: где ж ты, милая, раньше-то была? Саша ничем не могла подтвердить свои знания. Потенциальные работодатели относились к ней с подозрением. Тетка же работы у себя на фирме не предлагала. В семье Бестужевых явно что-то происходило, Саша видела: не до нее.
Помыкавшись так пару месяцев, Саша пристроилась в салон сотовой связи. И для нее начался самый настоящий ад. Алик был прав: к легким деньгам привыкаешь быстро, а вот слезть с этой иглы невыносимо трудно. Саша весь день была в мыле, отвечала на звонки и дурацкие вопросы, решала проблемы с тарифами и невесть куда исчезающими деньгами разгневанных клиентов. Хотя прекрасно знала, куда именно они исчезают, эти деньги. Это перед ней стояла задача: нагрузить, подключить как можно больше платных услуг, гнать план, любыми способами увеличивать выручку.
В этом аду мало кто выживал, работала одна молодежь. Те, кому, как и Саше, некуда было больше приткнуться, на какое-нибудь спокойное хлебное местечко. В салоне связи все стремились выбиться в начальники, чтобы отдалиться от клиентов, среди которых полно было ядерных идиотов, поэтому отношения в коллективе были далеко не дружеские. Стучали, подсиживали, затирали, присваивали себе чужие заслуги. Зарплата была по московским меркам вполне нормальная, но как только Саша вспоминала о том, сколько денег Тафаев ежемесячно давал ей просто на расходы, она приходила в отчаяние.
Это была чудовищная несправедливость! В качестве любовницы взяточника Саша котировалась как золотой слиток, а то и платиновый. Лежала на бархатной подушке, и к ее ногам складывали дань. А как менеджер по продажам, еле доплетающийся поздно вечером с работы домой, стоила не дороже ломовой лошади, которой довольно стойла и кормежки. Отпуск раз в год — добро пожаловать в Турцию, отель четыре звезды. Машина в кредит, но тогда уже без Турции. Какие уж тут норковые шубы! Какие спа! Хорошо, что Тафаев прислал ее вещи, те же шубы. Но через три месяца Саша не выдержала и продала тафаевский кулон. Ей надо было съезжать на съемную квартиру, а денег не хватало.
Да, и здесь можно было сделать карьеру, на ее новом месте работы, но приложить для этого титанические усилия. И вкалывать день и ночь, забыв об отдыхе. А главное, неизвестно, сколько лет на это уйдет. Саша с ужасом ждала тридцатилетия. Ей казалось, что это некая планка, преодолев которую, начинаешь неумолимое падение вниз. Дальше все сложнее и сложнее. И с карьерой, и с замужеством, и с квартирой, на которую надо как-то заработать. Лицо начинает увядать, фигура расплываться. Мужчины уже не смотрят на тебя так заинтересованно. Ух ты, какой симпомпончик! Все это Саша понимала.
Дорога стала выматывать, Саша ведь отвыкла от метро. Теперь она с тоской вспоминала свой новенький «Мерседес». Машину пришлось отдать, на этом настояла тетка. «А как же развод по исламу?» — со злостью думала Саша. «Я ведь на нем уехала от Тафаева!» Но машина — это не кулон от Тиффани. Да и записана она была на тетку Тафаева, Саша ездила по доверенности. Юра, небось, от злости и отдал «Мерседес» этой тетке! Чтобы Саню проучить.
В конце концов ее охватило отчаяние. Она уже начала ругать себя: «Зачем я отказала Тафаеву?». Забыты были побои, зато мальдивские бескрайние белоснежные пляжи снились теперь ночами. Саша переехала в однушку в пригороде и весь вечер прорыдала. И вновь убитая сантехника и облезлые обои. Продавленный диван и старенький шкаф вместо полноценной гардеробной. Да еще плюс электричка! Метро-то уже достало! С чего начинала девять лет назад, к тому опять и пришла. А Ленка Поспелова, ее ровесница, меж тем процветает. В выходные Саша не выдержала и поехала к тетке.
«Буду просить, унижаться, пусть научит меня уму-разуму. Пристроит куда-нибудь, где я буду получать зарплату как племянница Лики Бестужевой, а не как простая наемница».
Теперь за шлагбаум ее пропускали беспрепятственно и даже взяли под козырек. Саша приехала на такси, пришлось потратиться. Она еще помнила, как с шиком въезжала к тетке на своем новеньком сверкающем «Мерседесе»-купе. И все это помнили. Гордость не позволила ей прийти пешком. А такси, что такси? Ну, выпить девушке захотелось, расслабиться.
