— А что, по-твоему, дружба? — тихо спросила Лидия Павловна. — Рыдать друг у друга на плече? Часами висеть на телефоне? По магазинам вместе шататься? А как дойдет до дела: извини, у меня лишней ни копейки. Или: потерпи, может, и обойдется. Знаю я таких «друзей». Ты, кажется, книжек много читала. Друг в беде познается, это где только не написано. Должна бы уже понимать. Взрослая девочка. Друзья — это плечи, которые могут тебя подпереть, когда ты пошатнешься. Которые сомкнуться стеной, если перед тобой вдруг возникнет угроза. И которые хотят постоянно чувствовать рядом и твое надежное плечо. И это не расчет, не поиск выгоды, а совместное движение вперед, плечом к плечу. Подруга заметила, что тебе плохо, пригласила в ресторан, предложила денежную работу. Вот это я понимаю, подруга! Мне бы такую. Да тебя подпирают такие надежные плечи, что тебе бы жить да радоваться. А ты куксишься.
— Кто это меня подпирает? — проворчала Саша.
— А ты вокруг посмотри. Никого не видишь?
— Я у тебя денег никогда не просила!
— Я прекрасно видела, что ты в них не нуждаешься. И не хотела, чтобы ты содержала Никиту. Тебе бы я купила все, что угодно. А он пошел бы на…
— Лика! — опять вмешался Алик. — Что ты ее строишь, как девочку?
— Вот, еще один друг, — кивнула на него Бестужева. — Постоянно спрашивает: как там Саша? А что с Сашей? Названивает тебе чуть ли не каждый день. Я уже ревновать начинаю.
Алик смущенно улыбнулся.
— Смотри у меня! — погрозила ему пальцем Лидия Павловна. — Так что, дорогая моя, люди не так уж и плохи. А посмотри-ка на себя. Ты почему к матери на праздники не поехала?
— У меня нет настроения.
— Ах, у тебя нет настроения! И желания звонить домой тоже нет. А ты знаешь, что Анна приехать собирается?
— Мама? Сюда? — испугалась Саша.
— Звонит мне, плачет в трубку: что с Сашей? А что я ей скажу? Саша дурью мается? Убивается по химере под названием любовь? Да была ли она у тебя? К первому мужику не любовь, а знаешь что? Течка.
— Лика!
— Переплюев, заткнись. Я хочу раз и навсегда вправить ей мозги. Я с этим сюда и пришла. Ты чем теперь собираешься заняться-то, дорогая моя? Каким делом? Без дела я тебе сидеть не дам. Работа ото всего лечит.
— Я роман собираюсь написать, — промямлила Саша. Ей было стыдно. Она и в самом деле избегала звонить матери. И не поехала в Грачи, хотя обещала.
— Роман? А что, попробуй. Настрадалась ты достаточно и постельный опыт приобрела. Не забудь про секс написать. Какой-то прок должен быть от твоего Никиты? Небось Новинская не просто так на него запала. Как он в постели-то? А, впрочем, с кем тебе сравнивать? Ну, все равно напиши. Я куда-нибудь это пристрою. Глядишь, в писательницы выйдешь. Если у тебя есть талант, я тебе с радостью помогу.
— Да, Саша, ты обязательно должна об этом написать, — закивал Алик. — Не держи это в себе. Вот увидишь: все пройдет, как только ты изольешь свою душу на бумагу, всю боль отдашь словам, и они тебя вылечат.
— Вот еще один писатель, — усмехнулась Бестужева. — Ты бы, душа моя, с таким вдохновением финансовые отчеты писал. Впрочем, я знала, за кого замуж выхожу. Я у нас мужик. А ты делай, что говорят, и не вздумай проявлять инициативу. И перебивать, когда я говорю, не смей… — Тетка встала, высокая, непреклонная. — А домой, Саша, съезди. Не скажу, что я жажду увидеть своих сестер. С Анной-то и Марья притащится. Лучше уж ты в Грачи съездишь, чем они нагрянут сюда. Кстати, я хотела сказать, что выкупила эту квартиру. Ты можешь за нее больше не платить. Это не благотворительность, а в счет твоих будущих писательских гонораров.
— Спасибо! — обрадовалась Саша. — Я все отдам.
— Кто бы сомневался? Деньги-то есть у тебя на жизнь?
— Да, Лика, я мало тратила в последнее время. И получила премию за год. Мы хорошо его закончили. Правда, я хотела маме и тете Марье подарки…
— На подарки я дам. Это ведь мои сестры. Как-никак, Рождество на носу. Вот еще что… — Тетка прошлась по комнате. — Мы с Аликом скоро переедем. Так ты звони, прежде чем к нам прийти.
— Переедете? Куда?
— На Новую Ригу, — небрежно сказала Лидия Павловна. — Я строю дом. Почти уже достроила.
