- Мой отец ушел в отставку пятнадцать лет назад, - она снова сделала глубокий вздох. - Он - игрок, детектив Мейер. Он играет на бегах Он проигрывает крупные суммы денег.
- И поэтому он украл ваши драгоценности? - спросил Мейер.
- А вы узнали и это, да? - просто спросила Адель и наконец подняла на него свои глаза. - Да и как вы могли не узнать. Их же видно насквозь, все эти уловки, все его маленькие хитрости, весь этот глупый спектакль. Такие спектакли никого не могут обмануть. - Она вытерла щеку. Он так и не решился бы сказать, был ли утренний холод причиной этой слезы или что-то другое. Разве что несчастного слепого. Мне.., мне абсолютно наплевать на эту пропажу, драгоценности принадлежали моей матери и хотя она оставила их мне, но ей-то они были куплены отцом, так что.., так что что-то вроде возвращения взятого в долг, и совсем не это меня беспокоит. Да я.., я бы без единого слова отдала ему все эти вещи, если бы он просто сказал, что они кому нужны, но гордость ему не позволяет, он слишком гордый человек. Гордый человек, который.., который крадет у меня и пытается при этом внушить всем, будто это сделали привидения. А в это время мой муж, погруженный в свой темный мир, вслушивается в эти записанные отцом на пленку звуки и пытается представить себе вещи, в существование которых не верит... Поэтому он и потребовал, чтобы я обратилась в полицию, - ему требовался бесстрастный наблюдатель, который опроверг бы его подозрения, подозрения вполне обоснованные, должна вам сказать, что кто-то таскает гроши из шапки слепого... Вот поэтому-то я и пришла к вам, детектив Мейер. Чтобы вы сегодня же ночью приехали к нам в дом. Я надеялась, что вы, может быть, не разберетесь вот так сходу, может быть, обманетесь, как я сама была обманута сначала. Что, возможно, вы скажете моему мужу: "Да, мистер Горман, в вашем доме завелись привидения". Она порывисто положила вдруг руку ему на рукав. Слезы быстро катились по ее лицу, и дыхание стало прерывистым.
- Согласитесь, детектив Мейер, ведь в этом доме и в самом деле есть привидения или духи, если хотите, тени... Прежде всего это тень гордого человека, который когда-то был блестящим юристом и справедливым судьей, а теперь стал игроком и вором; кроме того, дух человека, который когда-то был зрячим, а теперь осужден жить во мраке, блуждая и падая.., в темноте.
На реке прогудел очередной буксир. Адель Горман умолкла. Мейер отворил дверцу своего автомобиля и сел за руль.
- Завтра я позвоню вашему мужу, - мрачно и отрывисто сказал он. Позвоню и скажу, что совершенно уверен в том, что в доме вашем творится нечто сверхъестественное.
- А потом приедете к нам еще раз, детектив Мейер?
- Нет, - сказал он. - Я к вам больше не приеду, миссис Горман.
В дежурном помещении участка подбивали итоги ночи. Рабочий день для них начался в 19 часов 45 минут, а официально их должны были сменить сегодня в 5 часов 45 минут утра, но они еще не ушли с работы, потому что надлежало еще кое-кому задать необходимые вопросы, отпечатать на машинках донесения о проделанной работе и связать кое-где концы с концами прежде чем разойтись по домам. А поскольку пришедшие им на смену детективы тоже начинали готовиться к предстоящему рабочему дню, то в шесть часов в дежурной комнате стояло такое оживление, какого не бывает ни в какое иное время суток.
В комнате для допросов Карелла и Хейвс допрашивали юного Рональда Сэнфорда, в присутствии заместителя прокурора дистрикта, который прибыл сюда значительно раньше, чтобы снять показания миссис Мартин и теперь неожиданно для себя вынужден был присутствовать еще на одном допросе, тогда как больше всего на свете ему хотелось дотащиться до дома и выспаться. Сэнфорд был настолько поражен тем, что сумели установить идентичность почерка, сравнив две отличные по тексту записки, что в ходе своего допроса так и не смог оправиться от этого шока. Он так был горд собой за то, что специально написал текст с ошибками, считая, что если даже сумеют проследить, откуда пришло письмо, то все равно будут твердо уверены, что автор его - какой-то малограмотный тип, но никак не человек, постигающий тонкости бухгалтерского учета. Он так и не смог объяснить, почему решил убить Мэрси Хоуэлл. Он пытался объяснить это, но тут же сбивался и под конец запутался окончательно. Каким-то образом это он увязывал с моральным климатом Америки и с людьми, которые раздеваются на публике, с людьми, которым следовало бы запретить отравлять других, пачкать их своей грязью, вмешиваться в интимную жизнь других, которые только и хотят, что отвоевать себе место в этом мире, которые упорно трудятся над собой, стараясь развить свои способности, которые изучают бухгалтерский учет, а по ночам работают в отеле. А тут появляются эти и хотят все разрушить!
